Владимир Поляков - Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

Разведуправление фронта, который вел бои уже далеко на востоке, в силу специфики своей работы полностью потеряло к крымским партизанам какой-либо интерес.

Около двух месяцев группа Молчанова находилась на полевом аэродроме под Славянской. Полк, к которому она была прикреплена, улетел, а они оставались на прежнем месте. Не стало столовой, не было телефонной связи с Краснодаром. Было только горючее и остатки завезенных для партизан грузов. Питались тем, чем угощали хозяева. Даже денежного содержания никто давно не получал. О партизанских летчиках попросту забыли. Но они продолжали летать в Крым. После одного из полетов стало плохо Сергею Свинову, но, поскольку медицинской службы уже не было, помочь ничем не смогли, и Сергей умер. Похоронили его на заросшем бурьяном кладбище в Славянской без военных почестей.

Трудно найти слова, чтобы оценить то, что происходило дальше. Прекрасно понимая, что они брошены, летчики, уже не думая о себе, продолжали летать в Крым, доставляли продовольствие и вывозили оттуда людей. Через Славянскую стали отходить какие-то части, и тогда Я.М. Фадеев слетал на разведку. Результат был ошеломляющий — в соседней станице уже были немецкие мотоциклисты

Посадили техников в кабины и полетели на Новороссийск, но там противник бомбил аэродром. Полетели дальше на восток. В Сочи присоседились к 8-му отдельному полку ГВФ. Летчиков переодели, выдали денежное довольствие, пересадили на другие самолеты. Тогда же они подвели итог своей работы: вылетая из Славянской, они совершили сорок семь посадок на Орта-Сырте, вывезли на Большую землю девяносто четыре человека.

325-й полк улетел под Сталинград, но четыре самолета в последнюю минуту удалось выпросить у члена Военного совета фронта Кагановича, и они задержались в Адлере. Один из самолетов был более поздней модификации, на нем когда-то летал один из первых Героев Советского Союза И. В. Доронин, о чем свидетельствовали записи в формуляре. Теперь командиром экипажа стал лейтенант Маляров.

27 сентября 1942 года к партизанам прилетал У-2 с штурманом Фетисовым на борту. Полковник Лобов и батальонный комиссар Луговой встретили гостя холодно:

— Какова цель прилета?

— Посмотреть площадку.

— Смотрели ее не раз, а что толку? Кормите обещаниями, а столько раненых скопилось. Катаетесь зря, только место в самолете занимаете.

Понять Лугового и Лобова было можно. Прилет Фетисова — это значит недовезли 80 килограммов продуктов! К тому же до этого площадку уже осматривали специально прилетавшие летчики большегрузных самолетов.

Фетисов спокойно выслушал и объяснил, что капитан Помазков решил посадить ТБ-ЗФРН. На этом корабле высотные моторы и легче будет взлететь с горной площадки. Я тоже буду в составе экипажа и должен сам убедиться в возможности благополучной посадки и взлета.

После осмотра площадки Фетисов заверил: в случае нормальной погоды ждите нас 29-го в 21.30.

Как нарочно, накануне полета плохо почувствовал себя Помазков, и прошел слух, что придется снова ограничиться сбросом грузов. Тогда Фетисов отозвал Малярова и шепнул ему: «Николай, если Гришу действительно отстранят от полетов, то все равно садись: я тебя точно выведу на посадочную площадку и уверен, что все будет хорошо».

Малярова не надо было агитировать, он тоже был настроен на посадку.

Провожать экипаж приехал секретарь Крымского обкома партии Булатов. Последним подъехал Помазков. Выглядел он действительно нездоровым.

К первому приему тяжелого самолета в лесу готовились. Луговой даже продумал сценарий встречи: кто качает летчика (для изголодавшихся людей задача не из простых), кто дарит маузер с монограммой, кто цветы, благодарственное письмо командованию с просьбой наградить пилотов…

Когда стрелки часов показали 21.25, Луговой вслух произнес: через пять минут будут. Но его оптимизм окружавшие не разделяли. Вскоре послышался слабый гул, и в небе мигнули навигационные огни. Котельников со своей аэродромной командой зажег костры. Экипаж сбросил гондолы с грузом, и на земле возникло тоскливое предчувствие, что и сегодня посадки не будет. Маляров повел самолет на север, оставляя за собой линию горевших на площадке костров. За его спиной появился капитан Помазков и тронул Малярова за плечо. Тот уступил ему место. Сделав разворот, самолет пошел на новый заход, уже ориентируясь на огненную дорожку костров. Все, казалось, шло хорошо. ТБ-3 уже катился под небольшой уклон, покачиваясь на неровностях, и перед самой остановкой вдруг содрогнулся и замер, накренившись на правое крыло. Выключены все моторы, и наступила тишина.