Виктор Кондратенко - Курская дуга

Жигалко был ранен, он терял силы. Есет кинжалом разрезал рукав гимнастерки и выше локтя перевязал товарищу рану.

— Помоги ему, Прохоров… Я прикрою!

За гребнем траншеи Байкодамов услышал топот ног и сейчас же метнул туда гранату. Вблизи ослепительно рванулось пламя. Послышались крики и стоны.

«Попал!» И тут он почувствовал ожог. Пуля оцарапала щеку. Он пополз по ходу сообщения. «Неужели отрезан?» Холодная дрожь пробежала по его спине. Подобное чувство он уже когда-то испытывал. И Есет вспомнил, как весной на Волге, будучи еще мальчиком, он прыгнул на льдину, и она закачалась под ногами и понесла его по волнам. «А все-таки я тогда не растерялся!»

Байкодамов проверил автомат и обнаружил, что он забит песком. «Это все неловкое движение… близко просвистела пуля…» Теперь он надеялся только на кинжал и гранаты. «Только не плен. Лучше смерть! — твердо решил Есет. — Надо пробиться к своим!..»

«Пробиться!» — повторял он про себя. Пробираясь по ходу сообщения, он благополучно достиг глубокой воронки и, укрывшись в ней, осмотрелся. На нейтральной полосе бушевал минометный огонь. Байкодамов выбирал удобный момент для броска. Но противник, как назло, медлил с переносом огня.

В ритме обстрела не было паузы.

Впереди мелькнули какие-то тени. «Немцы! Окружают…» Есет метнул гранату, потом бросил противотанковую. С высот загремела артиллерия. Точный заградительный огонь помешал гитлеровцам атаковать воронку.

«Спасибо вам, артиллеристы!» Мысль работала лихорадочно. Есет понимал, что его участь решают смелость и быстрота. «Полосу обстрела надо преодолеть стремительно!» Он вскочил. Упал. Пополз. Снова вскочил и, лавируя между разрывами, побежал в ту сторону, где находились проходы в проволочных заграждениях. Его оглушил грохот. Вокруг бешено плясал огонь.

«Укрыться! Передохнуть!» И он прыгнул в воронку.

Кто-то, навалившись на Есета, подмял его под себя.

«Умирать, так с громом!» Байкодамов попытался встряхнуть гранату. Но противник крепко держал его за руки. Секунду они лежали неподвижно. От гитлеровца несло водочным перегаром и едким потом. Изловчившись, он заставил Есета разжать кулак, — граната легла на рыхлую землю. Но Байкодамов уловил момент и нанес фашисту удар головой. Они кубарем скатились вниз. Борьба на дне воронки возобновилась с ожесточением.

Свиваясь в клубок, они катались в грязи. Фашисту удалось схватить Есета за горло. Байкодамов задыхался. «Нет… не сдамся!» Последним усилием он освободил руку и ударил гитлеровца кинжалом в живот. Фашист захрипел. Пальцы, которые давили Есету горло, ослабли и разжались. Он едва успел вздохнуть полной грудью, как в воронку скатились гитлеровцы. Есет заметил, что их несколько и, прильнув ко дну воронки, притворился мертвым.

Наткнувшись на Есета, один из фашистов испуганно вскрикнул, затем что-то сказал своим. Есет почувствовал сильный удар под ребро, — вероятно, прикладом автомата. Кто-то с силой тряхнул его за ворот.

Где-то рядом щелкнули выстрелы. «Наши спешат!» — мелькнула радостная мысль. И тотчас сильный удар чем-то твердым по голове и острая туманящая сознание боль в ухе. Есет изо всех сил сжал зубы. «Только не крикнуть, только не застонать, не шевельнуться!»

Есет лежал неподвижно. По лицу ползло что-то липкое, густое. Фашистов в воронке, по-видимому, уже не было. Есет осторожным движением подтянул руку и ощупал ухо: пальцы наткнулись на мокрый обрубок. Есет подумал, что следовало бы перевязать обрубленное ухо, но руки почти не слушались его. Обрывками сознания он понимал, что фашист, видимо, хотел ударить кинжалом по голове, но кинжал соскользнул и только отсек ему ухо. Видимо, фашисты торопились. А что, если они возвратятся в эту воронку?

С каждой минутой Байкодамов все больше слабел. Его лихорадило. К горлу подступала тошнота. Усилием воли он заставил себя ползти наверх. Руки нащупали траву… И Есет увидел, как из дверей горящего дома выскочил дворник с черными усиками, в белом фартуке с начищенной бляхой. В его руках, словно пропеллер, крутилась страшная метла. Она разваливала заводские трубы, крыши домов, купола церквей. Со всех сторон в Есета летели кирпичи, бетонные глыбы. Они гремели и высекали в воздухе искры. «Как я раньше не заметил, что Гитлер переоделся дворником?» Есет одной рукой поднял легкий, как гриб, купол собора и погнался за Гитлером. Он хотел накрыть его железным куполом, но все не удавалось. Гитлер прыгал, как игрушечный чертик на резинке.