Юрий Туманов - Вас сейчас расстреляют…

— Не оборачиваться! Раздеваться!

Совсем согнулась спина. И руки берутся за брючный ремень.

А позади осужденного уже встал невидимый ему прокурор, поднимая тяжелый черный пистолет.

— Полк! Кру–гом! Десять шагов вперед, шагом марш!

Привычная строевая команда разом повернула полк на месте, чуть ли не в ту же секунду, что оглушающе, громче орудийного выстрела, ударил по нервам пистолет прокурора.

Десять раз качнулся строй и встал. А перед ним — и когда только успели опередить — и прокурор, и председатель трибунала, и еще кто‑то с медными щитами в петлицах.

— Рука социалистической законности не дрогнет! — поднял над головою руку, в которой уже нет пистолета, прокурор.

Заметил, что пальцы дрожат, сжал их в кулак и кинул вниз, рубя воздух.

— Никому не будет пощады, кто вздумает…

Ведет Железняков строй батареи на огневые позиции. Ведет Карасев батальон в окопы. Уходит полк с места казни.

— За дело расстреляли, — переговариваются бойцы в строю.

— А как же с ним быть, если к немцам бежал?

Молча идет батарея. И верно все, и человек был так себе, и по заслугам получил. И все же, все же, все же… В их он воевал батарее. Бежал это точно. А в Донбассе может дети остались. Родители, может, больные. Им‑то за что страдать?

— Поганая это все‑таки работа, — говорит кто‑то. И все понимают о ком. Лучше воевать.

— А прокурор что, разве не воюет? — спрашивает все тот же задумчивый голос. — Воюет… И трибунал тоже…

Разная у всех война. Разные у нее слои. Но в строю, хоть под снаряд и пулю попадаешь чаще, воевать все равно легче. Так кажется им, бойцам переднего края.