Владимир Буевич - Малыш и Странник

После душа каждый занялся своими делами: кто писал письма, другие чистили оружие и амуницию, несколько человек играли в карты на сигареты. Малыш достал из шкафчика ручку и тетрадь для писем. «Буду на корабельном кладбище», — бросил он на ходу дневальному и вышел из палатки. Пройдя по задворкам части, он вышел к своему любимому месту под деревом, на краю «Корабельного кладбища». По самой своей сути «Корабельное кладбище» являлось ничем иным, как свалкой поломанной боевой техники. Искорёженные, обгоревшие остовы «БТРов», «БМП» и танков, кабины «КАМАЗов» и «УРАЛов», прошитые, очередями «ДШК», цистерны для перевозки топлива с рваными ранами от прямых попаданий из гранатомётов, по бокам, напоминают о засадах на дорогах и тяжёлых боях. В ветреные дни, над этим местом разносится жалобная, заунывная мелодия, это ветер свистит и воет в отверстиях от пуль и осколков, а стебли высохшей травы отбивают по металлу чёткий ритм. Так и рождается эта жалобная песня о погибших водителях и их верных «железных конях», о колоннах машин, везущих по горным дорогам продовольствие, горючее и боеприпасы для наших бойцов, о тех, кто уже никогда не встретит своих улыбающихся родителей или любимых девушек, и нашедших свою смерть в этой стране. Кажется, что сама природа этого горного и чужого для нас мира, оплакивает загубленные молодые жизни. Ведь любую, даже самую сложную и дорогостоящую машину, можно заменить новой, собранной на заводе, а человеческая жизнь неповторима.

Малыш любил приходить сюда в свободные минуты, здесь можно спокойно собраться с мыслями и поразмышлять о смысле жизни. Под пение ветра всегда легче сочинять стихи и письма домой. Именно сочинять письма, а не писать. Его пожилая мать не отличалась крепким здоровьем, поэтому Малыш придумал сказку о том, что он служит в Германии, благо по номеру полевой почты не возможно узнать о действительном месте положении части. Таких сказочников, как Малыш было очень много, правда, служили, кто где. Основными местами службы являлись: ГДР, Монголия. Вот вы только представьте, как можно описать службу в том месте, где никогда не был. Хорошо хоть прапорщик Нечепорук до Афгана проходил службу в Дрездене (ГДР), вот по его рассказам Малыш и сочинял свои письма. Сначала всё шло хорошо, но однажды произошёл случай, чуть было не положивший конец Володькиной сказке. Мать написала, что соседский парень Мишка Галаган, а он призвался на полгода позже Малыша, тоже попал служить в Дрезден, а номер полевой почты у него совсем другой. Вот это был удар. Пришлось срочно через одноклассников Мишки, оставшихся на гражданке, узнавать его адрес и писать письмо с просьбой не раскрывать Володькино враньё. И лишь тогда, когда Мишка в ответном письме согласился участвовать в этой афере, от сердца Малыша отступила сила, сжимавшая его в течении нескольких недель. Мишка написал своей матери о их с Володькой встрече на полигоне во время совместных учений. Малыш тоже самое написал своим родителям, а разницу в номерах п/почты объяснил просто. Мол, Мишка служит в танковом полку, а я в десантной бригаде на другом конце города, разные части и должны иметь разные адреса. Пришлось теперь ещё регулярно переписываться с Мишкой для создания более правдивых историй о своей службе. Проще было тем, кто не скрывал действительного положения вещей, правда, военная цензура строго контролировала содержание писем. Иногда находились идиоты, решившие приукрасить свои письма всякими небылицами, дабы произвести впечатление на своих подруг или друзей. Однажды такого рода письмо было зачитано перед личным составом бригады. Каким же нужно быть кретином, чтобы написать такое: Здравствуй, моя любимая Людочка! Извини за корявый почерк, пишу тебе письмо на сапоге погибшего товарища в перерыве между атаками душманов. Они нас окружили и постоянно атакуют. Я уже подбил два танка гранатами и из своего автомата уложил более 30 духов, один подкрался совсем близко — пришлось перерезать ему глотку штык-ножом. Вот сейчас он лежит передо мной и его глаза ещё моргают, а из перерезанного горла мне на сапоги течёт кровь. Буду оканчивать своё письмо, духи опять идут в атаку, патроны у меня на исходе и если помощь не «прейдёт», то, я, вряд ли, выживу в этой жестокой схватке с врагом. Но, ты там сильно не расслабляйся и передай тем, кто будет за тобой ухлёстывать. «Если выживу, вернусь и порежу, как духов на лапшу». Фамилии писавшего называть не стали, но, по слухам, быстро распространившимся посредством солдатского радио (сказал один солдат) это письмо написал один из поваров. Наверное, он накурился гашиша, ведь, находясь в здравом уме, вряд ли кто-то сможет написать такую чушь. Ребята, участвовавшие в реальных боевых действиях, стараются вообще не писать о них. Каждый понимает, зачем травмировать родных, само слово Афган уже не даёт им спокойно жить. Проведя в занятии по написанию писем и записью новых стихов время до ужина, Малыш вернулся в расположение взвода.