Семен Стрельцов - Белые призраки

— Обстановка, товарищи, в связи с появлением карателей сложилась более серьезной, чем мы предполагали. Даже от самой незначительной стычки с противником мы должны уклониться и ни в коем случае не обнаруживать себя преждевременно. От этого зависит успех выполнения задания. А в случае чего, товарищи, больше выдержки. Больше выдержки!

Мы и не предполагали в тот момент, сколь необходимым окажется нам именно это качество — выдержка! И как скоро!

Мы и сами знали — у подрывников и разведчиков свои задачи. Они не должны ввязываться в бой с противником, идя на выполнение задания. И уж, конечно, не трусость заставляла разведчиков при встрече с противником уклоняться от боя, скрываться в кустарнике и в оврагах. Каждый понимал, что случайный бой, даже благополучно для нас закончившийся, осложнит обстановку, насторожит оккупантов и заставит их усилить охрану объектов, важных для нас с точки зрения разведки или диверсии.

…Обвешанные оружием, мы шли, как обычно, гуськом, выдвинув вперед, метров на двести-триста, небольшой дозор. Начинало светать. Перед нами раскинулось открытое поле, оно было пустынно. Мы прошли с километр, перевалили через бугор, стали спускаться в лощинку, прошли густой кустарник, оказались на ровном чистом месте и… на мгновение замерли. Немцы!

Справа, метрах в ста от дороги, у небольшого разрушенного сарая, догорали костры, паслись стреноженные кони гитлеровских кавалеристов, виднелись четкие силуэты пулеметов. Каратели группами спали у затухающего огня. У ближайшего к нам костра мы увидели часовых. Один из них, присев на корточки, держал обеими руками палку и помешивал ею в котле. Другой стоял, широко расставив ноги в сапогах с короткими голенищами. Одну руку он держал на автомате, висевшем на шее, в другой дымила трубка. Все это виделось удивительно отчетливо, во всех деталях. Немец курил и глядел на нас.

«Обнаружены… Задание провалено… Сейчас — бой!» — пронеслось у каждого из нас в голове.

Мы продолжали идти неторопливым походным шагом. Мы ждали команды к бою, внутренне были напряжены до предела и готовы были по первому слову командира в одно мгновение развернуться, как сжатая пружина, обрушить удар, уничтожить, погибнуть, но… Мирковский команды не подавал. И мы шли, как прежде, не поворачивая головы, лишь скашивая глаза направо — что же будет дальше?

Вот уже оба немца стоят и смотрят в нашу сторону. Один из них подошел к костру, растормошил кого-то из спящих. Тот медленно поднялся, зевнул и, потягиваясь, протирая глаза, поплелся вслед за немцем в нашу сторону. Человек был в штатской одежде и явно местный житель.

«Тот самый… из полицаев… самый надежный», — лихорадочно, какими-то рывками думал я, вспомнив о донесении разведки.

Я оглянулся. Лица товарищей были бледны — и только! Ничто другое не выдавало их волнения. Но в эту минуту, когда рука моя сама тянулась к оружию, а ноги, как это бывает в тяжелом сне, словно бы врастали в землю, я остро ощутил, что каждый из них испытывает то же самое. Огромных усилий стоило не побежать, не броситься на поиски удобной позиции, чтобы изготовиться к бою… Тут, на открытом месте, мы все же смогли бы найти ямку, ложбинку, холмик, где можно было бы залечь и, приняв навязанный бой, подороже отдать свою жизнь. Однако — мы хорошо понимали это! — попытка прибавить шагу или свернуть в сторону усилила бы подозрение фашистов, вызвала бы у них тревогу, а затем — бой! Это, видимо, понял и наш головной дозор. Так вот почему он не предупредил нас — малейший шаг дозорных назад поднял бы на ноги карателей!

Не сговариваясь, мы продолжали идти тем же шагом, каким и шли в тот момент, когда наткнулись на немцев. Нервное напряжение было предельным.

И один из семнадцати не выдержал.

Это был замыкающий Ковалев. Он был моложе всех нас… Сделав движение в сторону, он шел теперь сбоку, рядом с цепочкой, все прибавляя и прибавляя шагу. Еще секунда, и он побежит!

Вот он, обогнав товарищей, поравнялся с командиром.

— Ку-у-да!.. — зловеще произнес Евгений Иванович. — На место! — и сквозь зубы выругался. И только потом, как ни в чем не бывало — внешне это выглядело именно так! — повернул голову к Ковалеву. Посмотрел на него, кивнул и полез в карман. Вытащив кисет, он не спеша протянул его шагавшему рядом Ковалеву. Тот, опомнившись, взял кисет, отсыпал из него щепотку махорки. Потом замедлил шаг и уже спокойно занял свое место в цепочке. И все это на глазах у немцев.