Семен Стрельцов - Белые призраки

Требовалось уточнить в близлежащих селах численность немецких гарнизонов, расположение постов охраны, количество машин, пулеметов, пушек. Бои предстояли серьезные.

— Еще раз напоминаю, товарищи, — в заключение сказал командир, — особенно тщательно изучите подходы к селу Витемля, где расположилась рота карателей. Есть данные, что немцы ждут подкрепления. Это надо перепроверить. И еще: операцию без вас не начнем. Так что возвращайтесь целыми и невредимыми. Будем ждать.

В группу входило пять человек: Мыльников — старший по группе, опытные, бывалые разведчики Антоненко и Петров, комсомолец Сеня Шапченко — любимец партизан, и Лешка — младший, пятнадцатилетний сын Мыльникова.

Мыльников в отряде был с 1941 года, с первого дня его основания. Тут же, в отряде, находилась и вся его семья — жена, два сына, две дочери. Среднего роста, еще крепкий для своих лет, с высоким лбом, крупным носом и небольшой бородкой на чуть скуластом лице, Мыльников и среди разведчиков вел себя как старший в семье. Он не любил бахвальства и безрассудного геройства и считал, что главная задача каждого солдата — делать свое дело на совесть. Это была точка зрения труженика, простого человека, и Кошелев, сам до войны слесарь, рабочий человек, доверял Мыльникову больше других. Мыльников был его правой рукой и самым близким помощником.

Неожиданно в группе прибавился еще один человек. Люба — медсестра отряда — давно уже просилась в разведку. Услышав от Шапченко о предстоящем задании, она чуть не заплакала от обиды.

— Что же получается? — спросила она у командира отряда. — Обещаете послать в разведку, а как до дела доходит, так меня в сторону! Раненых нет, сижу без дела. Люди пользу приносят, а от меня что? Пошлите меня с дядей Мыльниковым. Вот увидите, я пригожусь. А вместо меня пока Мотя, санитарка, останется.

Командир отряда немного помолчал: и действительно, срочной работы у девушки нет, дело у нее поставлено отлично, ничего не случится, если на три-четыре дня она отлучится из отряда. А в разведке, вправду, может пригодиться — вдруг понадобится пойти в село. Мужчинам этого делать нельзя, а женщины у немцев особых подозрений не вызывают. Люба смышленая, бойкая, такое дело ей по плечу.

— Ладно, — согласился Кошелев. — Иди с Мыльниковым. Скажи ему, я согласен.

Просияв, Люба бросилась искать Мыльникова.

Четвертые сутки разведчики были в пути. Задание они выполнили успешно, попутно раздобыли полпуда махорки в подарок товарищам и теперь возвращались в отряд довольные и веселые.

К Десне, за которой неподалеку стоял штаб отряда, подходили в сумерках. Накрапывал дождик. Слева, за селом Витемля, стоявшим у партизан на пути, угадывались очертания беспорядочно нагроможденных, покореженных в начале войны взрывами, разбитых конструкций большого моста; по нему в довоенное время проходила железнодорожная линия Унеча — Хутор Михайловский.

Недалеко от этого витемлянского моста, в кустах на берегу Десны, Мыльников еще в начале операции спрятал лодку, на которой партизаны переплыли реку. Сейчас он уверенно вел разведчиков к этому месту. Поднялся ветер. Дождь усилился. В отдалении глухо перекатывался гром. Шедший впереди Мыльников прибавил шагу. Вот уже обогнули село, и до берега, где была спрятана лодка, рукой подать. И тут внезапно раздался сбоку залп из винтовок и автоматов, послышалась немецкая речь. Засада!

Все дальнейшее произошло в считанные секунды: сверкнула молния, с сухим треском прогромыхал гром, автоматный залп и беспорядочные выстрелы из винтовок потонули в сильнейшем протяжном шуме нового порыва ветра и обрушившегося вслед за ним на землю проливного дождя. Вдруг Сеня Шапченко вскрикнул: он был ранен пулей в бедро.

— Придержи фрицев, хлопцы, — крикнул Мыльников. И, не теряя ни минуты, побежал к месту, где была спрятана лодка. За ним, подхватив под руки раненого Шапченко, бежали Люба и Лешка. Петров и Антоненко прикрывали их отход огнем из автоматов и гранатами.

Перед обрывом остановились. Подпрыгивая на одной ноге, задыхаясь от боли, Шапченко кричал, поворачиваясь то к Любе, то к Леше:

— Через меня и вы загинете!.. Покиньте меня!.. Сами спасайтесь!..

Ни слова не говоря, Лешка и Люба закинули руки раненого себе на плечи. Съехали по раскисшей глине к самому берегу. Но лодки на месте не было, ее унесло водой на середину. Ревела, точно взбесившаяся, Десна, вздувшаяся посередине, взблескивая при свете молний высокими темно-свинцовыми волнами. Совсем рядом захлебывались автоматы и взрывались гранаты — двое партизан отбивались от наседавших гитлеровцев.