ИванычЪ - К чему приводит ИДЕАЛИЗМ или любовь к стране ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

Потом мы заправляли кровати свежим и чистым, принесенным каптёром с помощниками бельём.

Примерно раз в месяц-полтора, проводилась процедура уже описанная. Чистка, мойка и натирка свежей мастикой деревянных полов. Конечно, тут было легче, чем в учебке. Потому что полов было всё-таки меньше, хотя и нас тоже было не так много. Поэтому всё-таки развлечение это было того же плана.

После завтрака ПХД перемещался в парк и на территорию. Кто-то шел обслуживать технику, а кто-то выполнять хозяйственные работы. Хватало всем.

После обеда была баня. Это было здорово. Очень приятно раз в неделю помыться горячей водой и переодеться в чистое бельё …

Когда в батальоне открыли свою баню, то и попариться удавалось. Вообще говоря, баня была, как мы говорили, практически "цивильная", что являлось высшей оценкой того или иного явления. Сигаретка там "цивильная" или "цивильно" покушали… и становилось понятно, круче, говоря современным языком, быть не может.

А после ужина кино … и в воскресенье подъём на час позже.

Строго говоря, батальон ни разу, ни на какие учения в общепринятом смысле этого слова, не выезжал. Видимо играла роль специфика части. Т. е. выезды были, но называлось это тактико-специальное занятие в составе батальона. Для простоты и в силу принятой терминологии будем называть такие выезды — учения.

Выезд на любые учения в составе батальона или роты сопровождался некоторыми мероприятиями общего характера.

Мероприятия эти уже описывались. Подъём по тревоге, погрузка, построение колонн, выезд в запасной район. Там развёртывали станции, работали сутки, максимум двое, сворачивались и возвращались в гарнизон.

У меня от всех подготовительных действий осталась только память от жуткой беготни и боль в вывернутых суставах пальцев от ящиков с боеприпасами. И что интересно, на наши предложения, сделать какие-то колёсики, или хотя бы что-то типа носилок, на худой конец приварить к этому сундуку ещё две ручки и тащить его вчетвером, следовал ответ старшины "не положено". Вообщем из серии: "Солдат должен стойко и мужественно переносить все тяготы и лишения…"

Вот ведь парадокс или вернее подтверждение обычному принципу и закону, если хотите, армейской жизни. "Солдат должен стойко и мужественно переносить все тяготы и лишения воинской службы". А три четверти этих тягот создавалось искусственно. И не важно, для кого, в данном случае. Потому что все, абсолютно все категории военнослужащих проходили через казарму. Казарма, в данном случае, не является понятием некоего жилого помещения. Это более широкое понятие. Т. е. некий период службы, когда военный находится внизу иерархической военной лестницы. И имя ему — солдат, курсант или как-то ещё. Но состояние именно солдатское, в абсолютном смысле этого слова.

И даже офицеры возвращаются, время от времени в это состояние.

Это бывает, например, когда часть выезжает на учения. Там офицер живёт рядом со своими солдатами. И пусть присутствуют некоторые привилегии в виде отдельной палатки или командирского ПХД …, но в общем смысле взводный, например, перемещается в состояние очень близкое к солдатскому, а командиры степеней выше, всё равно теряют своё привилегированное, по отношению, к личному составу состояние. Т. е. все встают на одну землю и… служат, так сказать, уже действительно вместе.

Другого плана событие происходит, когда офицер поступает учиться. Не важно, на курсы ли высшие или тем более в академию. Там, пусть даже это уже старший офицер и с должности приехал немаленькой, происходит метаморфоза более суровая. Там офицер снова превращался в курсанта. И если за воротами академии, на улице, он всё же был старшим офицером, то тем веселее было внутри академии снова становиться в положение курсанта. Ибо все хозяйственные и прочие работы выполняются силами слушателей. И нет в академии военнослужащих более бесправных и тихих, чем слушатели.

Попробуй, возмутись. Окажешься в войсках мигом. И хорошо, если ещё на прежней должности. Но запись в личном деле … типа "… отчислен по причине личной недисциплинированности …" поставит крест на дальнейшей карьере, или, как минимум, сильно усложнит её развитие. Поэтому любой военнослужащий, исключая разве солдат срочной службы, постоянного состава академии стоял на ступень выше офицера-слушателя.