ИванычЪ - К чему приводит ИДЕАЛИЗМ или любовь к стране ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

Большая настоящая боевая машина превратилась в облако огня. Сначала одна, потом другая. С паузой в секунду. Очень, знаете, наглядная получилась агитация во славу советского оружия.

Я, кстати, потом, года через полтора, будучи на Либаве снова, посмотрел на этом месте. Обломки так и валялись. Подобрал кусок оплавленный. Долго он у меня был, потерялся потом с переездами.

Размах учений я понял уже потом. На разборе той части учений, которая происходила на полигоне. Разбор был организован, что называется, "по полевому". Натянули тент…, для руководства. Остальные сидели на стульчиках. Вне тента. Но руководства было… я за всю службу, потом не видел столько генералов в одном месте. И это небольшая часть "войны", разыгранной в рамках этого балета. А ведь такие группировки "воевали" и во внутренних приграничных округах, и в ГСВГ, и в ЮГВ и в СГВ. А во внутренних округах ещё и "всеобщую мобилизацию" проводили. Партизан призывали, переодевали, туда — сюда возили. А перемещения только в нашей группе. Прикиньте. Две или три дивизии полностью развёртывали и на полигоны выгоняли. От мест постоянной дислокации, сколько машин своим ходом шло, а сколько гусеничной техники туда-обратно возили по дороге по железной. Горючки сколько пожгли.… Да силён был Советский Союз.

Силён и могуч. Тут не поспоришь.

Вернулись мы на место. А там уже наш ПРТК стоит около нас. Спят как сурки, только командир с начальником станции карту рисуют, записи монтируют — к разбору готовятся. Состояние у людей — спички в глаза вставляй. Зашёл поздоровкаться и… вообщем с удовольствием подключился. Люди хорошие, а потом начальник станции Валера, земеля.

Изо всех отпусков мне передачки от родителей привозил — ну разве тут откажешь? А главное — интересно мне было — как там, кто, где и с кем воевал. Знание, знаете, оно сила. Хотя бывает так, что меньше знаешь … дольше проживёшь.

Сижу, помогаю монтировать, реестр писать. Все довольны. Тут Ионыч приходит…, домой ехать пора. В батальон. Нам отбой дали — выдвигаться пора. Ионычу, понятно, домой охота. К жене и деткам. Это нам… чем дольше на полигоне — тем не хуже. Мужикам то из пункта всё одно разбора этапа ждать, никуда не тронешься. Вот командир и запросил разрешения у руководителя учений (формально-то мы в его распоряжении до окончания "войны") оставить меня в своей группе. Естественно получил добро.

Долго мы сидели, концерт клеили. Ребята глаза продрали, даже не удивились. Командир с Валеркой такую карту красивую нарисовали, Греков, практически с Айвазовским. У них секрет один был, они все обозначения на карте не карандашами "поднимали", а краской акварельной. Перетирали их и ваточкой, ваточкой… насухую. Очень получалось красиво. Только не дай Бог, влага попадёт — тогда всё растекается и расползается. Но на это рассчитано не было. Не для полевых же действий готовился документ.

И вот в процессе этой нашей работы, можно сказать, ковки победы над злобным и коварным врагом, прибыло начальство. Начальник нашего отдела, тот самый подполковник "из Внешторга", который….

Нас выгнали на волю покурить и долго там вели секретные переговоры. Но чай пить позвали. Даже кофий предлагали, но мы не стали. Потому как хотелось хоть пару часов поспать. Подполковник привёз конфет и пару шоколадок, так что мы оторвались.

Вот ответьте — почему в армии так хотелось сладкого? Помню больше всего шли леденцы, от кроны до трёх пакетик стоил. В пакетике сто пять грамм. Или орешки засахаренные, т. е. зажаренные в сахаре. Кажется, две кроны пакетик стоил. Бросишь его в рот, орешек, в смысле. Сначала сахар этот обожженный рассасываешь, а потом начинаешь орешек потихоньку разгрызать. Не спеша так… с удовольствием. Кайф! Но больше всего конечно мы любили конфеты "БОН ПАРИ". Но это для богатых. Три кроны пакетик. Леденцы такие фруктовые. Это просто словами не выразить. Они такие разноцветные и с разным вкусом. Т. е. со вкусом разных фруктов. И просто как будто ешь эти фрукты. Кстати когда через восемнадцать лет прилетели мы в Чехию, и я такую конфетку взял в рот…, то испытал разочарование. То ли я изменился, то ли конфеты, но осчучение было не то. Были ещё такие малинки. Те две кроны стоили. Тоже леденцы, красного цвета, в форме малинок. И вкус был малины — правда, не вру.

Вот за чайком и состоялся разговор. Со мной и Лёнькой. Серьезный такой разговор. По поводу службы и жизни дальнейшей. Мы обещали подумать. Причём без иронии и не в смысле — лишь бы отвязался. Потому что, повторюсь — разговор был серьезный и на равных. Тут не отмахнёшься.