Порфирий Гаврутто - На берегу Днепра

— Дам! — глаза у комбата радостно светились. — Старший адъютант уже занимается подбором таких людей. Через полчаса и артиллеристов и пулеметчиков вы получите.

Разыгравшийся в Свидовках бой был отчетливо слышен на левом берегу Днепра. Стрельбу и рев моторов услышали притаившиеся в кустах саперы, пехотинцы, танкисты и артиллеристы. И все поняли, что наступил решающий момент переправы на занятую оккупантами Правобережную Украину.

Здесь же, в ста метрах от воды, в наскоро оборудованном блиндаже разместился и наблюдательный пункт командующего армией. Высокий, худощавый, с поседевшие висками командарм сидел за небольшим столом и что-то торопливо писал. Но вот за рекою снова заухали пушки, и генерал, сердито захлопнув блокнот, спрятал его в карман и, встав из-за стола, молча зашагал по просторной землянке. Потом остановился возле адъютанта.

— Шумит фашист, шумит. Не хочет уходить из Свидовок.

— Чувствует, чем это для него пахнет, — ответил адъютант.

— Товарищ генерал! — перебил их разговор телефонист. — Из штаба фронта.

— Слушаю! — взяв трубку, сказал генерал. — Да, это я, тридцать седьмой… Как? Очень хорошо! Молодцы!.. Слушаюсь! Будет выполнено.

Чисто выбритое лицо генерала как-то по-особенному засияло, и он, не скрывая своей радости, сообщил находившимся здесь же штабным офицерам:

— Только что Захарчук радировал штабу фронта об овладении парашютистами северной частью села Свидовки. Это уж первый успех! А ну-ка, соедините меня с командиром саперного батальона.

Телефонист соединил.

— Ну, в добрый час, товарищ подполковник, — сказал он ему. — Теперь многое зависит от вас. Поторопитесь.

И, до сих пор казавшийся безлюдным, берег ожил: саперы подняли спрятанные в кустах понтоны, спустили их на воду, стали наводить переправу.

Засуетились, заспешили и пехотинцы. Они также спустили на воду заранее подготовленные лодки, сели в них и, взяв автоматы на изготовку, поплыли на правый берег Днепра.

…Вот они плывут, настороженно всматриваясь в затянутый молочным туманом берег, прислушиваются к каждому шороху, готовые в любую секунду обрушить на противника огонь автоматов. Но пока все тихо, и, кроме легкого всплеска воды от опускаемых в воду весел, ничего не слышно.

Тихо на Днепре. Но не спокойно на сердце сидящих в лодках людей. Через минуту-другую им предстоит вступить на берег, где за каждым кустом притаилась смерть. Об этом хотя и не хочется думать, но назойливые мысли почему-то без конца лезут и лезут в голову.

Страшновато и как-то нехорошо на сердце и у их командира — белокурого лейтенанта, на груди которого поблескивают три боевых ордена. Лицо у него бледное, глаза блестят, но он деланно улыбается, подбадривает людей.

— Только бы до берега добраться, а там мы с ними поговорим, — всматриваясь в противоположный берег, сказал лейтенант.

— Не допустит, — возразил ему смуглый, большеголовый чуваш Гордеев. — В кустах притаился. Вот поближе подплывем, и огонь откроет.

— Не должно, товарищ Гордеев. По данным разведки, в этих местах он далеко от берега.

— А вот увидите.

И как бы в подтверждение этих слов предутреннюю тишину нарушила торопливая трескотня автоматов и короткие отрывистые очереди крупнокалиберного пулемета. Вслед за этим, потрясая воздух, начала бить артиллерия.

— Ну теперь… — начал было лейтенант и, как-то странно мотнув головой, неожиданно для солдат упал в воду.

Солдаты растерянно оглядывались на простроченную пулями зеркальную поверхность Днепра, потом, до боли сжав зубы, повели огонь по берегу.

Лодки настойчиво приближались к огрызавшемуся огнем правобережью. И вдруг с пронзительным свистом, совсем низко над головами сидевших в лодках людей, стремительно пронесся целый поток хвостатых, извергавших огонь снарядов. Они пролетели так низко, что обдали своим горячим дыханием пригнувшихся в лодках людей.

— «Катюши»! — закричал большеголовый солдат, и в его раскосых глазах блеснул огонек радости.

— Ну и дают!

— А ну еще! Подкинь им на завтрак, подкинь!

— Гляди, кустарник загорелся!

— И стрелять перестали.

— Горит фашист, горит!

И действительно, все правобережье затянулось черным едким дымом.

— Ребята! Командование взводом беру на себя! — громко, чтобы все слышали, крикнул большеголовый солдат. — Никаких пререканий.

Лодка причалила к берегу. Гордеев первый спрыгнул на землю и, стреляя на ходу, повел солдат в направлении горящих кустов, за которыми темнел раздетый осенними холодами лес.