Андрей Константинов - Если кто меня слышит. Легенда крепости Бадабер

Страха, как ни странно, почти не было, все чувства как-то притупились, смазались… Глинский смотрел на автоматный ствол и пытался понять, что случилось, чего этот бородач так завёлся, аж до трясучки почти… Он ещё не догадался, что этот бородач — тот самый Яхья из рода дуррани. Нет, во время подготовки к заброске про Яхью ему говорили и даже описывали, но фотографии не было, а опознать пуштуна влёт по приметам — это, знаете ли… Скажем аккуратно — это очень сложно.

Не мог знать Борис и причин нынешней бесноватости Яхьи — но если бы вдруг каким-то чудом узнал, то обязательно порадовался бы. Порадовался бы, несмотря на своё, мягко говоря, печальное положение.

А дело было вот в чём: Яхья загодя вышел со своей шайкой из Пакистана в Афганистан — чтобы не только проконтролировать контрабандиста Халеса в месте перегрузки героина из машин на верблюдов, но и чтобы успеть сделать ещё кое-что. А именно — перетащить в Афганистан «блоупайп». [84] Разновидность ПЗРК. Ну и, как говорят в России, «жадность фраера сгубила». Яхья натолкнулся на группу советских «коммандос» под командованием все того же капитана Ермакова. Встреча оказалась для обеих сторон неожиданной, но для Яхьи гораздо более печальной, чем для шурави. Пуштун из королевского рода еле унёс ноги, потеряв одну машину, семь человек и тот самый «блоупайп». Главарь небольшой банды мулла Насим, которому предназначался груз, напрасно прождал целый день, теряясь в неприятных догадках. (А капитана Ермакова, кстати, за этот «блоупайп» наконец-то представили к ордену Красного Знамени. Это при том, что взял он этот ПЗРК вчистую при двух легкораненых в своём «юбилейном» пятидесятом (!) рейде…)

Ну вот и психовал Яхья. Запсихуешь тут. Всем нашёптывал, что Халес — продажный, а сам сравнялся с ним в утраченных «стингерах»-«блоупайпах». Вернее, даже «превзошёл» его, поскольку лично Халес ничего не терял, а вот у Яхьи-то «игрушку» непосредственно из его рук вырвали. Он переживал. И не знал, как отомстить Халесу. И искал, на ком и на чём сорвать зло. А тут как раз под руку подвернулся этот русский шофер, которого пленил всё тот же «продажный» Халес.

Напряжение нарастало. Яхья снова завёл свою шарманку про то, что поганого шурави надо казнить. Халес вроде бы напрямую не спорил, но как бы между прочим заметил, что за этого русского он рассчитывал получить долларов двести, а то и все триста, поскольку он — почти что офицер. Ну, поскольку он — «геолуг», а не просто солдат-«аскар».

— Ага щоуравайда! — сказал, словно гавкнул, Яхья. — Ага коферда, шайтан бачаи, зандаву карван, Марге раванда! [85] Он советский! Он — безбожник и сын шайтана! И он замедлит движение каравана! Смерть ему! (Пушту). — Прим. авт.

Пуштун снова дёрнул стволом автомата. Борис инстинктивно съёжился. Однако бородач, несмотря на всю воинственную риторику, открывать огонь всё же не торопился. Формально пленный принадлежал этому хитрому гератскому таджику, поэтому просто так взять и застрелить шурави — это…

Это, конечно, можно, но… Но это всё равно, что вот так взять среди бела дня и застрелить чужую овцу. Могут не понять свои же. Вот если бы, скажем, эта овца заразная была, тогда — да, и то нужно, чтобы факт её болезни подтвердили свидетели…

Ситуация, похоже, становилась тупиковой. Борис, стараясь дышать «через раз», чувствовал, как по позвоночнику стекают капли холодного пота. Много капель и часто.

Но тут Халес ещё раз доказал, что не зря «рахнема» — это не только «штурман», но и «маклер».

Кашлянув как-то совсем не по-афгански, он негромко заметил:

— Этот геолог — он молодой и сильный. Он не ранен и пойдёт быстро. Нас он не задержит. Зачем спорить из-за такой ничтожной мелочи, как этот неверный? Тем более что, как я слышал, у настоящих моджахедов появились более важные проблемы…

— Какие ещё проблемы? — раздраженно рыкнул бородач.

— Говорят, что мулла Насим потерял «блоупайп», который ты, уважаемый, вручил ему для передачи братьям.

Яхья замер, а Халес продолжил, как ни в чем не бывало:

— Если это так, то он должен отправиться к Аллаху. Мои люди помогут.

Пуштун медленно опустил ствол и внимательно взглянул в глаза контрабандисту. Прозвучавшие слова означали очень многое. Очень. Во-первых, Халес дал понять, что факт утраты «блоупайпа» уже известен, и Яхью ждёт неминуемое разоблачение с последующими «оргвыводами» — его, конечно же, назовут нерачительным финансистом и плохим командиром, и от этого не защитит даже высокое происхождение…