Борис Ковальковский - В небе Кавказа

— У нас, — сказал он, — с этого дня будет проводиться так называемый методический час. После наземной подготовки приступим к полетам. А сейчас я хочу узнать о каждом из вас поподробней, чем написано в анкетах.

Младший лейтенант говорил с каким-то едва уловимым акцентом, очень знакомым Николаю. Он долго думал: ну где же еще так могут говорить? И вдруг догадался: конечно, на Смоленщине!

Томилин подробно расспросил каждого: какова семья? Женат ли? Есть ли дети? Чем увлекается? С кем ведет переписку?

Простой задушевный разговор как-то сразу расположил к нему курсантов. Долгими часами они могли разговаривать с ним на самые разнообразные темы. И какой бы вопрос ни возникал, Томилин всегда давал на него обстоятельный ответ.

Как-то Лавицкий попросил его рассказать об офицерских воинских званиях в Красной Армии. Томилин прочитал целую лекцию. Интересно было каждому узнать, что звание младший лейтенант было введено в нашей армии в 1937 году. Двумя годами раньше появились звания лейтенант и старший лейтенант. Слово лейтенант впервые было произнесено в 1444 году во французском флоте. Означает оно — заменяющий своего начальника. Званию лейтенант в русской армии соответствовало звание подпоручик.

Говорил Томилин с хрипотцой, не торопясь, все более углубляя начатую мысль. Возникали новые вопросы. Курсанты попросили рассказать и о звании капитан. И он сообщил, что впервые это звание появилось во Франции в средние века. Получившие его пользовались исключительными правами и уважением и обычно командовали военными округами. Вот у нас говорят: «Плох тот солдат, который не хочет стать генералом!» В средние века эту поговорку произносили иначе: «Плох тот солдат, который не хочет стать капитаном!» В последующие годы звание капитан стало присваиваться командирам рот. Еще при Борисе Годунове капитанами называли командиров иноземных наемных отрядов. В России это звание стало вводиться с 1647 года, а в Красной Армии введено в 1935 году.

Казалось бы, вот такие пространные разговоры о званиях должны были уводить в сторону. Но удивительное дело: они по-своему воспитывали летчиков, приучали их относиться к делу вдумчиво, дисциплинировали мышление и речь.

Лавицкий, как и его товарищи, многое перенимал у Томилина, своего земляка, учился видеть явления глубже. Мало того, беседы с младшим лейтенантом обогащали его самыми разнообразными знаниями, воспитывали замечательное качество, которое называется чутьем, а оно — первое условие точности.

— Вы будете, — говорил Томилин, летать на истребителях с очень высокой скоростью, и потребуется точность, точность и еще раз точность. Едва пережал педаль, и самолет сбит с курса. А уж если неосторожно возьмешь ручку на себя, машина резко задерет нос. Не избежать беды, если ваши движения будут неверными при ведении самолета на посадку.

Все это давало результаты.

Николай прошел программу тренировочных полетов на «У-2», потом на «УТИ-4». Теперь он ждал, когда начнутся наземные занятия на «И-16». И снова — проникновение в тайны. И опять, может быть, на первый взгляд скучные назидания. Младший лейтенант Томилин любил повторять:

— Летчик — не портной. У портного, если не так поглажено, можно снова перегладить. А здесь ошибка — и нет человека, нет самолета. Мы воздух утюжим для того, чтобы уверенности было больше, а движения стали бы предельно четкими.

Лавицкий с интересом отмечал, что младший лейтенант вносил в методику обучения курсантов свое, необычное; он мог по каким-то только ему известным причинам определить готовность курсантов к самостоятельному полету.

Лавицкому он сказал:

— Вы очень жадны к знаниям. Это, конечно, хорошо. Но надо работать над своим характером.

— А как это понять, товарищ младший лейтенант?

— Хорошо! Поясню на примере. Вот секретарь комсомольской организации о вас говорит: «Скромен!» Слов нет, скромность — вообще-то неплохая штука, неплохая черта. Но из-за этой самой скромности не хватает у вас того самого огонька, дерзинки, которая определяет летчика.

В чем-то Томилин, может быть, и не совсем был прав. Но над его словами Лавицкий нередко задумывался, сравнивая себя с другими, и, честно говоря, завидовал некоторым своим товарищам. Ведь есть же такие: идет в самостоятельный полет и нисколько не волнуется, А вот Лавицкому в день первого полета было не по себе, хотя все шло хорошо.

Он великолепно вырулил самолет на линию исполнительного старта, получил разрешение на вылет и вскоре был в воздухе. Выполнил полет по кругу, другие упражнения, удачно посадил истребитель.