Юрий Гайдук - Штрафбат. Закарпатский гамбит

Вынужден с сожалением констатировать смерть под пытками старшего лейтенанта «Смерша» Тукалина. Представление о правительственной награде будет отправлено по установленной форме.

Пыхнув раскуренной трубкой, Сталин прищурился на застывшего посреди кабинета Абакумова, перевел взгляд на крупномасштабную карту западных областей Украины, что лежала на его столе, какое-то время молчал, время от времени попыхивая трубкой, наконец произнес негромко:

– После вашего доклада по «Закарпатскому гамбиту» я все-таки посоветовался с товарищем Берией относительно той части националистически настроенных украинцев, которые согласились работать на американскую разведку, и товарищ Берия настаивает передать завершающую часть этой операции его ведомству. Он настаивает на том, что националистический фронт, а тем более разведка и диверсионные акции, в которых задействованы националисты, это забота и прерогатива контрразведчиков, и лучше его людей никто с этим делом не справится. Он предполагает арестовать всех выявленных фигурантов как в Мукачево, так и в Ужгороде и уже через допросы выйти на Вербовщика. Мотивирует это тем, что «Закарпатский гамбит» изначально был откровенной авантюрой, которую еще можно было бы исправить на последней стадии.

«Чтобы забрать все лавры себе», – мысленно закончил монолог главнокомандующего Абакумов, изначально испытавший на себе ревность Берии, когда Главному управлению контрразведки «Смерш» удавалось провести серьезную оперативную разработку или радиоигру с тем же абвером. Вот и сейчас…

Однако его мысли прервал вопрос Сталина:

– Я хотел бы слышать ваше мнение по этому поводу.

Виктор Степанович не мог не предполагать, что Берия попытается перетянуть одеяло игры, затеянной с американской разведкой, на себя, но даже не думал, что он попытается это сделать на завершающей стадии, и поэтому стушевался немного с ответом.

– Так я вас слушаю, – прищурившись на Абакумова и пыхнув трубкой, напомнил о себе Сталин.

– Да, конечно, товарищ Сталин! Извините! – спохватился Абакумов. – Но я категорически не согласен с тем, что в качестве основного аргумента выдвигает Лаврентий Павлович. И я вам уже докладывал мои соображения и доводы генерала Карпухина по этому вопросу. К тому же мне откровенно непонятна позиция товарища Берии, определившего операцию «Закарпатский гамбит» как изначально авантюрную.

Здесь он бил в самую точку и не промахнулся.

Своё «Добро!» на проведение этой операции дал сам Сталин, чего, впрочем, мог не знать Берия, и назвать теперь эту сложнейшую, многоходовую операцию «откровенной авантюрой»…

– Хорошо, я поддерживаю вас, – пыхнул трубкой Сталин. – И все-таки… вы даете себе отчет, если эта операция по каким-то причинам провалится?

– Так точно, товарищ Сталин! И я, и генерал Карпухин – мы полностью осознаем свою ответственность.

Сталин вновь прищурился на Абакумова и удивленно качнул головой. Далеко не каждый из генералов и комиссаров Государственной Безопасности, каковым был на тот момент Виктор Степанович Абакумов, мог взять подобную ответственность на себя.

Слух о том, что на Выселках сгорел хутор Дороша и что виной тому бандиты младшего Дороша, пьянствовавшие на том хуторе и не поделившие награбленное, из-за чего и началась между ними поножовщина, уже на следующий день облетел всё Мукачево, и когда Боцман с Шайтаном и Мосей постучались в дом Ванды, хозяева не знали, на какое почетное место их посадить. Правда, в том, что буровил Мадьяр, чувствовалась какая-то недоговоренность, и когда Ванда стала накрывать на стол, Боцман отозвал Мадьяра в другую комнату.

– Что случилось, Аврам? Или все-таки решил отработать задним? Так ты скажи, не темни – и без тебя управимся.

– Ты что, насчет банка?

– А что, у тебя есть более серьезная наколка?

– Да нет, – скривился Мадьяр, – другой наколки у меня нет да и быть не может. А вот насчет того, случилось ли что со мной…

Он замолчал, подыскивая наиболее правильные слова, и Боцман вынужден был напомнить о себе:

– Что, Ванда против?

Мадьяр отрицательно качнул головой.

– Да о чем ты буровишь? Ты еще Ванды не знаешь. И случись что стоящее…

– Так чего ж ты кота за яйца тянешь? – не выдержал Боцман. – Колись, не темни!

Мадьяр как-то снизу вверх покосился на Боцмана, и в этом его взгляде можно было прочесть и какую-то растерянность, и даже непонятную пока что вину перед Боцманом.