Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника

Следователь погасила сигарету в кружке с принесённым кофе и вышла. В след за ней из комнаты вышел и я. Смотрю, снимает с себя ткань и, не оборачиваясь, бросает её в мусорник. На ней осталась форма простого рядового. Вот так просто и легко манипулируя душой араба, выращенной на ненависти к солдатам Израиля, она выведала всё, что было надо. Я улыбнулся. Вышедшую из казармы девушку сразу же окружила охрана. К двери подъехал джип, и следователь с чёрными волосами уселась на кожаное кресло. Я вышел на улицу. Джип ещё не отъехал. Выдохнул, как будто скинул с себя тяжёлый груз. Положил винтовку на колено и, наконец, снял маску с лица. Через открытое окно девушка улыбнулась мне, но увидела позади меня Илию и тут же закрыла тонированное стекло. Джип по песчаной дороге умчался вдаль.

– Влад, что всё это значит?

– Ничего, Илия. Совсем ничего.

Пленного посадили в машину и увезли в тюрьму. Парень был чем-то сильно озабочен. Он молчал, поняв, как его провели. Теперь «смелый» арабчонок боялся за свою жизнь. «Язык мой – враг мой», ничего тут не поделаешь.

– Как легко решать судьбы, если умно манипулировать.

– Влад, ты чего?

– Да нечего.

Я встал со ступенек.

– Пошли, нас вечером ждёт дорога.

Вошёл в тень казармы, оставил позади себя мир раскалённого песка.

Приказ дан, и изменить ничего нельзя. Можно теперь только двигаться вперёд. Бежать, упасть, подняться и дальше следовать маршруту. А можно по иному, в наглую. Зарасти бородой, переодеться и потихонечку покинуть Израиль. Попасть на территорию автономии легко, вот затеряться там сложнее. Днём это делать конечно опасно, а вот перед самым рассветом самое то.

Спешим по улице, но не бежим в наглую и не болтаем на русском.

В руках ящики с яблоками, в кармане документы. Всё в порядке. Иначе нас ждёт полиция. А там допросы, избиения, так что лучше не попадаться. Да и не очень хочется, что бы нас похоронили в один день, и никто не узнал где могилка. В толпе людей всегда живут одни глаза. В них лучше не смотреть. Надо вести себя естественно и не вызывать подозрения. Всегда будь ниже остальных, опусти свой взор, будь смиренным. Огромный Илия отлично тянет на себе ящики. Повсюду люди с автоматами. Их, кажется, больше чем тех, кто продаёт на рынке. Все чего-то боятся. Они похожи на пауков в банке. Сирийцы, афганцы, палестинцы. Большие и маленькие, все приходят на рынок. Илия в старых туфлях, протёртых джинсах и замызганной футболке базарного грузчика тащит ящики вместо ослика. Я, как повелитель этого ослика, иду впереди. По закону хозяину нельзя идти сзади. Обмахиваюсь веточкой от мух и в наглую шагаю по улице, по которой ещё недавно волокли человека, убитого за пособничество Израилю. Топаем конечно не по самой дороге, а по тротуару. Здесь в центре почти нет заброшенных домов. Мимо промчалась пожарная машина, за ней скорая.

– Ухты! Цивилизация!

– Илия заткнись или за нами приедут.

Вокруг просыпается восточная жизнь. Позади мужчин покорно идут женщины с ног до головы замотанные в ткань. Судя по форме тела под паранджой, красивых среди них нет, одни старухи. Молодые парни стоят на обочине и живо обсуждают работу, предлагаемую в туннеле. Подъехал грузовик и, тщательно смотревший на нас юноша, запрыгнул в кузов. Не смотрю в глаза людям, тороплюсь впереди Илии, тянущего ящик с яблоками. Улицы не то чтобы грязные, но они как-то давят своей серостью. Мимо пронеслись старые машины вперемешку с новыми, ворованными. Слава Богу, нас никто не окрикнул. Через дорогу детская площадка. Вот перекрёсток. Ныряем в проулок и идём к дому, адрес которого нам дали. Знание арабского сейчас не спасёт, лишь на мгновение отвлечёт местного полицейского. Бог сегодня с нами. Под ногами пыль. На ногах до ужаса стёртые туфли. Торопимся вдоль стен почти одинаковых коробоподобных домов. Нам надо попасть во что бы то ни стало к стене вон того здания. Мальчишка арабчонок что-то заподозрил. Но нам повезло: мама отругала его за то, что он не пошёл на рынок работать.

– На, возьми, – сказал Илия на понятном мальчишке языке и протянул надкушенное яблоко. Разбрызгивая сок, мальчишка откусил подарок и побежал на рынок.

Между домами узенькая щель, это и есть проход. Сворачиваем ещё раз по ступенькам вверх и там достроенный вход в дом. Здесь наша позиция. Эта квартира принадлежит арестованному вчера палестинцу. Ключи в руке. Пришёл, как к себе домой. Наконец с облегчением выдохнул – добрались. Замок щёлкнул зубчиками механизма и открыл дверь. Вошли быстро, даже не оглянулись и сразу к окну. Медленный взгляд через занавеску оценивает всё вокруг. Мы обошли стороной детскую площадку. Теперь она перед нами. Напротив дом, а рядом с ним игрушечный магазин разворованный ночью. Перекрёсток, на нём кофейня. Тут нам надо прожить целый день. В жаре, на одних яблоках.