Олег Ермаков - Арифметика войны

– И-и-и что же ты замолчал? – спросил Гур.

Кардымов встряхнулся, взглянул на него исподлобья.

– Кто-то сравнивал вашу страну с садом. Ну, я видел ее сверху… и сказал бы, что скорее это сад возможностей. Я имею в виду потенциал. Сад восходящих чисел. Только нужно правильно решать.

За окном снова запела птица. Окно почему-то показалось Кардымову меньше, чем прежде, и дальше, словно стены раздвинулись. И стекла его блистали необыкновенной синевой. Кардымов чувствовал, что с ним что-то происходит – хорошее. Вопреки всем опасениям.

Гур улыбнулся.

– И-и-и почему потенциал? – переспросил он. – У меня в крепости есть настоящий сад.

– Да? А мне казалось, тут только вытоптанная земля да коридоры, – признался Кардымов, стараясь сосредоточиться на чем-то… А это ускользало, словно какой-то предмет в потоке. Кардымов успевал заметить его боковым зрением, переводил глаза – нету. Что-то все время проскальзывало в воздухе. Хм, забавно. Как будто здесь был кто-то еще, пролетал этакой птицей.

– Нет, – сказал Справедливый Гур, – его еще не успели оросить небесные садовники фосфором, серой, порохом. По рекомендации мушавера. Ты в наших краях первый мушавер.

– Понимаю, – сказал Кардымов. – Но… разве мушавер причина ваших несчастий? Даже если он дает плохие советы?

Кардымов решил не петлять, а сразу двигаться к истине.

– И-и-и что я тебе могу на это сказать, мушавер? – спросил Справедливый Гур, белея зубами в каменноугольной бороде. – Причины, конечно, глубже. Да, глубже. О них можно спорить… Но тут мне пришел на ум один случай с блаженным муллой. Вот послушай, мушавер! – воскликнул он, наставляя на него палец с перстнем. – Шах взял его на медвежью охоту. И когда блаженный мулла вернулся в свой кишлак, его спросили, как прошла охота, бобо? Мулла ответил, что прекрасно: ни одного медведя он не увидел.

Справедливый Гур выжидательно умолк, глядя на Кардымова издалека. Ну что ж, Кардымов и не собирался увязать в дискуссиях. Намек он понял.

– Я не политик, – сказал он. – Не теоретик. А практик. Все, что касается сейсмоустойчивости, марок бетона, планировки, – это ко мне. А вопросы мировоззренческие… – Кардымов сделал неопределенный жест рукой, невольно обратив внимание, что рука стала тоньше и как будто длиннее. Хм. Возможно, адаптационные фортели организма. «Таков мой организм». «Мой». «Организм». «Организм». Что это такое? В сущности? Набор каких-то емкостей, сосудов. Управляемых сверху Серым Веществом. И он, этот «организм», прибыл зачем-то сюда, переместился, подчиняясь приказам. Значит, в этом был смысл. Увидеть небо цвета сервиза Фильченко. Выпить чая.

– Но мне кажется, – не удержался он от обобщений, – что уважаемый озвучивает частное мнение.

Справедливый Гур кивнул.

– Да. Ведь здесь частные владения.

– Но кроме этой крепости есть хотя бы вилайят, – напомнил Кардымов.

– И власть в нем принадлежит мне, – спокойно заметил Гур.

Кардымов взглянул на него удивленно.

– Власть в провинции?

– Да, ибо я Справедливый Гур, Меч Аллаха. Бахрам был моим предком. Он догонял диких ослов в степи и ставил тавро и отпускал их. Чтобы другие охотники знали, все здесь принадлежит Бахраму, горы и долины… – внезапно он перешел на персидский язык.

Этот язык был своеобразен. Кардымов слушал с любопытством. Конечно, он впервые слышал все эти имена. Из местных героев он не знал никого, кроме Рустама и Сухраба. В Ташкенте им показывали кино про них. А этот бай, кажется, был склонен к мании величия. Но говорил красиво, вдохновенно. И в какой-то момент майор подумал, что понимает этого султана в зеленоватой одежде и каракулевом пирожке. Хотя это и было непостижимо. Да! Но на мгновенье ему сверкнуло что-то, он представил себя идущим по натянутой линии, по канату, а внизу колыхались знамена войска. Может быть, Справедливый Гур говорил сейчас о великих завоеваниях прошлого. Да, оно было ослепительно. Но пора было вернуться в настоящее.

Кардымов осушил третью пиалу и перевернул ее, вспомнив, что этому научил их в Ташкенте вологодский капитан. Пошли в чайхану проверили – действительно, местные аксакалы одобрительно затрясли козлиными бородами. А в Вологде, в деревнях, оказывается, так тоже принято оканчивать чаепитие.

Кардымов встал.

– Ташакор, – вдруг пришла посылочка от Серого . Кардымов обрадовался, что вспомнил слово благодарности. – Но меня ждут люди и дела.

– И-и-и, дорогой мушавер, но ты же еще не видел наш сад, – проговорил Справедливый Гур с улыбкой, переходя на язык осин и банных веников.