Иван Бережной - Записки разведчика

– Эх, полсотни-сотню самолетов на эту колонну! - с горечью сказал Стрелюк. — Где вы, краснозвездные? Появитесь, вот ваш хлеб.

– Хорошо бы пробомбить, а затем с пулеметов, с пулеметов, чтобы им жарче стало, — подхватил Юра. — Гляди, под шумок и мы бы десяток-другой фрицев укокали.

– Неужели так безнаказанно и пройдут до места назначения? — возмущался Володя Савкин.

А тем временем на Большой земле командование, получив наше первое донесение, не спешило с принятием решения, полагая, что колонна в сорок пять машин еще не основание для беспокойства. Но когда, вслед за первым, посыпалась целая серия донесений, причем каждое из них все тревожнее и тревожнее, на топографической карте вдоль дороги от Кролевца на восток протянулась синяя стрела с ромбиком в середине, колесиками под ней и двумя короткими линиями в хвосте, что на военном языке означает – вражеская колонна моторизованной пехоты с артиллерией и танками. Это уже кое-что значило. Тревожно зазвенели телефонные звонки. В разные стороны по проводам и в эфире полетели приказания, распоряжения, указания и донесения. Прошло еще немного времени, и команда дошла до непосредственных исполнителей приказа. Спешат к машинам летчики. Один за другим в воздух взмывают самолеты, группируются в стайки и берут курс на запад. Им предстоит пробиться сквозь огневые заслоны зенитной артиллерии, выдержать бои с истребителями, чтобы встретить колонну на подходе к Рыльску и нанести ей удар…

В то время, когда солнце перевалило за полдень и наши бомбардировщики в сотне километров восточнее нашего расположения начали расправу с фашистской колонной, мы об этом не знали и все еще находились на наблюдательном пункте. Перед нами продолжала ползти колонна. Танки гусеницами терзали землю и зловещим грохотом наполняли воздух. Казалось, не будет конца этой стальной ленте. Но вдруг колонна остановилась. Забегали солдаты и офицеры. Послышались тревожные отрывистые команды. Машины съехали с дороги и рассыпались по полю. Метрах в пятидесяти от нас рядом с копною остановился танк. Взоры всех фашистов были обращены кверху. Они наблюдали за воздухом.

Мы лежали, прижавшись к земле. В любую минуту нас могли обнаружить.

– Смотрите, зенитчики изготовились к стрельбе, — прошептал Стрелюк. — Неужели дошла до «бога» наша молитва и командование послало самолеты?

– Конечно, — сказал уверенно Юра, — Иначе чего бы им сходить с дороги,

– Выходит, не напрасно мы старались, — сказала довольная Дуся. Она временно прекратила передачу.

По поведению немцев было видно, что где-то действует наша авиация…

Нервозность и настороженность немцев постепенно проходили. Машины начали возвращаться на дорогу и занимать свои места в колонне. Через полчаса движение возобновилось.

И снова гул, грохот, пыль…

Бомбардировщики нанесли потери противнику, но не были в состоянии уничтожить всю колонну. Слишком много надо было самолетов, чтобы одновременно нанести удар по всем машинам, растянувшимся на сотню километров.

Наконец около пяти часов дня протарахтели последние мотоциклы с колясками и скрылись за высоткой. Наступила зловещая тишина, а в ушах продолжало шуметь, гудеть, звенеть. Пыльная завеса еще долго заслоняла от нас горизонт. И лишь перед наступлением сумерек серый хвост пыли частью осел на землю, частью спустился в лощину и продолжал там висеть, напоминая туман…

Ночью мы в нескольких местах в двух-пяти километрах от места наблюдения заминировали дорогу. При возобновлении движения утром подорвались три машины. Четыре мины немцам удалось обнаружить и обезвредить.

Мы снова на своем наблюдательном пункте. На этот раз мимо нас двигались автомашины с различным грузом. Колонну охраняли гитлеровцы на бронемашинах и мотоциклах. Немцы боялись, как бы их тылы не достались партизанам.

К двенадцати часам дня всякое движение по дороге прекратилось, не было даже одиночных машин.

Группа возвратилась на базу.

Дуся связалась с Большой землей и передала донесение об итогах разведки за двое суток.

В эту ночь, несмотря на усталость, никто не спал. Разведчики оживленно разговаривали, делились впечатлениями, И лишь к утру в лагере установилась тишина.

По истечении четырех-пяти дней после прохождения немецких колонн по дороге на Рыльск интенсивность железнодорожных перевозок снизилась с сорока восьми-пятидесяти двух эшелонов до двадцати-двадцати четырех эшелонов в сутки. Изменился и характер перевозок. На восток шли эшелоны с боеприпасами, горючим, обмундированием, продовольствием и другими грузами. На запад – с подбитой техникой, различным оборудованием и зерном нового урожая, которое немцы со всем усердием старались побыстрее выкачать с Украины. Перевозок войск почти не наблюдалось.