Иван Бережной - Записки разведчика

– Что? — спросил Вершигору начальник штаба Базыма, указывая глазами в сторону леса, где скрылась Карповна.

– Думает…

Григорий Яковлевич покачал одобрительно головой, щелкнул языком, поправил очки и направился к штабной палатке. Он любил тех, кто, прежде чем взяться за дело, обдумает его основательно.

Минут через десять подошла Карповна. Она была спокойна и даже веселее обычного. По всему было видно, что она решилась.

– Я согласна, — твердо сказала она.

– Вот и хорошо.

– Только одно условие…

– Какое? — насторожился Вершигора.

– Достаньте мне приличное платье…

Это требование законное, но в партизанских условиях выполнить его не так-то просто. Подняли на ноги всю хозчасть.

– Да я тебя, Карповна, одену как барыню. Этот самый пан Гусар с первого взгляда влюбится, — шутил Павловский и не давал покоя своим помощникам до тех пор, пока нужное платье не было найдено. Правда, оно оказалось не таким уж шикарным, как обещал помпохоз, но все же в нем не стыдно было появиться перед командиром полка.

Тем временем помощник начальника штаба Вася Войцехович на чистом лоскуте парашютного шелка напечатал текст письма, составленного Ковпаком и Рудневым.

Карповна прочитала письмо и спрятала.

– Надо его зашить, — посоветовал Вершигора.

Карповну сопровождало отделение разведчиков во главе с Кашицким. Они должны были ждать ее возвращения в лесу в нескольких километрах от Хойников.

26 апреля во второй половине дня разведчики покинули лагерь.

Трое суток прошли в нетерпеливом ожидании. Карповна возвратилась лишь на четвертые сутки. Пока она в штабе докладывала результаты своих переговоров, мы сгорали от любопытства. Хотелось узнать подробности. Однако на этот раз наше любопытство не было удовлетворено. Александра Карповна отшучивалась, но ничего не говорила по существу. Лишь много времени спустя, когда мы возвратились из Карпат и однажды сидели возле костра, я попросил Карповну рассказать о встрече с командиром словацкого полка.

– Да ничего особенного не было в этой встрече, — сказала Александра Карповна. — Но если вы уж так интересуетесь…

Разведчики оживленно заговорили, рассаживаясь поудобнее вокруг костра, готовились слушать.

Карповна сидела в мадьярском кителе с накладными карманами. Голова повязана косынкой, из-под которой выбивались пряди непослушных волос.

– В город вошла утром 28 апреля, — начала Александра Карповна, как только притихли партизаны. — Утро выдалось тихое, солнечное. Иду по улице и кажется мне, что все люди знают, кто я. Так и хочется оглянуться. Стараюсь идти не торопясь, посматриваю по сторонам, чтобы не пропустить штаба словацкого полка. Мне еще перед уходом из отряда растолковали, как его найти. Навстречу прошли три солдата, судя по форме – словаки. На меня не обратили внимания. Значит, во мне нет ничего подозрительного, подумала я. Это придало уверенности. Почувствовала облегчение.

Перед самым штабом меня окликнул вооруженный патруль. Теперь-то я была уверена, что встречусь именно с командованием словацкого полка, а не с немцами. Собрала все свое мужество и, прежде чем солдаты успели открыть рот, спросила: «Пан подполковник у себя?» Получив утвердительный ответ, я прошла мимо растерявшихся солдат. При входе в помещение стоял часовой. На его окрик вышел молодой стройный офицер и провел меня в комнату, оказавшуюся приемной командира полка…

– По какому вопросу? — спросил он.

– Мне надо видеть пана Иозефа, — говорю ему.

– Я его адъютант.

– Я имею личное поручение к пану подполковнику от его знакомого, — сказала я и назвала фамилию одного словацкого офицера, часть которого стояла в Овруче. Этот офицер однажды со своим подразделением останавливался в нашем селе. Так я еще тогда запомнила его фамилию, — думаю, пригодится. И не ошиблась.

Адъютант попросил подождать, а сам прошел во вторую комнату. Ждать пришлось недолго. Офицер пригласил меня в кабинет командира полка. Подполковник любезно поздоровался, предложил кресло и спросил:

– С каким вы поручением от моего старого друга?

– Принесла привет, — говорю, — и еще…

Тут я сделала паузу и недоверчиво посмотрела на адъютанта, как бы не решаясь выдать тайну при постороннем человеке. Гусар Иозеф понял мой намек и попросил молодого человека оставить нас одних. Обстоятельства складывались как нельзя лучше.

– Наш разговор никто не слышит? — спрашиваю.

– Будьте вполне откровенны, нас никто не услышит, — заверил меня командир полка.