Иван Бережной - Записки разведчика

По дорогам рыскали немецкие разведчики, по лесам и лесным деревушкам шныряли шпионы. Участились случаи встречи наших разведчиков с подразделениями немцев, полицейских и казачков.

16 февраля лейтенант Осипчук с шестью разведчиками получил задачу разведать гарнизон противника в районном центре Рафаловке. Отделение достигло Суходольских хуторов и увидело движущийся обоз. Быстро оценив обстановку, Осипчук решил устроить засаду. Это было рискованное решение, так как на подводах ехало более ста гитлеровцев.

– Моя уверенность в успехе обусловливалась двумя причинами: внезапностью и решительностью действий, — докладывал позднее Осипчук.

Именно внезапность и дерзкая решительность позволили маленькой группке партизан выиграть бой.

В отделении, кроме Осипчука, были отважные и находчивые разведчики – Володя Богданов, Алексей Журов, Павел Лучинский, Семен Рыбальченко, Миша Демин и Иван Цебынин. Они замаскировались в лесу вдоль дороги с таким расчетом, чтобы одновременно взять под обстрел всю колонну. В случае неудачи партизаны могли отойти лесом. Сигналом для открытия огня являлся взрыв гранаты, которую должен был бросить Осипчук.

– Впереди колонны метрах в двухстах на двух подводах ехали десять полицаев, видимо дозор, — рассказывал Осипчук. — Пропустили их. А когда перед нами вытянулась вся колонна, я бросил гранату и угодил в передние санки. От фрицев только клочья полетели. Огнем из автомата накрыл неуспевших опомниться гитлеровцев на второй и третьей подводах. В это же время ребята забросали гранатами и обрушили автоматный огонь по остальным. Фашисты побросали санки, укрылись в лесу и начали отстреливаться… Не ввязываясь в длительный бой, мы захватили пленного, подобрали восемь винтовок, сели на трофейные санки и умчались обратно, — закончил Володя.

– Какие потери нанесены противнику? — спросил я.

– Видели восемь убитых. Есть и раненые, но сколько – не знаю точно.

– Куда же делся дозор?

– Хуторяне сказали, что как только началась стрельба, полицейские свернули на лесную дорогу и погнали лошадей окольным путем.

Пленный на допросе рассказал, что всего ехало сто пятьдесят немцев, двадцать восемь казачков и десять полицейских…

– Ого! — удивился Ковалев, услышав показания пленного. — Рискованно поступили, товарищ Осипчук.

– Без риска в нашем деле не обойтись, — ответил польщенный лейтенант…

Продолжая движение на юг, соединение готовилось форсировать железную дорогу Ковель – Сарны. Днем у «железки» побывало отделение Антона Петровича Землянки.

Медлительный в движениях, скупой на слова, Антон Петрович, прежде чем начать доклад, потопчется на месте, подумает, кашлянет в кулак, улыбнется своей тихой, застенчивой улыбкой, а затем уже начнет говорить. Докладывает коротко. В конце делает свои выводы. Так было и на этот раз.

– Были на переезде. На разъезде Лисова Гура – сто немцев с пулеметами и минометами. Переезд в одном километре западнее разъезда, — говорил он степенно. — Охрана шесть человек. Дорогу патрулируют немцы по шесть-десять человек.

– Солидный патруль, — не вытерпел Черемушкин. — Раньше они ходили парами, а теперь десять человек. Подумать только! Сколько же фашистам потребуется войск для охраны железных дорог? Целая армия!

– В Маневичах больше ста гитлеровцев, — продолжал невозмутимо Землянко. — Дорогу контролирует бронепоезд.

Антон Петрович подумал и закончил:

– Считаю переезд в километре западнее Лисовой Гуры подходящим.

Результаты я доложил командованию.

– А раз подходящий, значит пойдем здесь, — сказал Сидор Артемович. — Захват переезда на твоей совести…

Переезд захватили без единого выстрела. Оставив отделение Землянки на охране переезда до подхода заслонов, я повел роту по маршруту. В это время со стороны Маневичей появился немецкий патруль. В короткой перестрелке четыре гитлеровца были убиты, остальные бежали. Стрельбу услышали на станции и на платформе, прицепленной к дрезине, подбросили человек сорок подкрепления. К этому времени восьмая рота успела занять оборону, подбила дрезину и вступила в бой с противником.

Вспыхнула стрельба и слева, где со стороны Лисовой Гуры заслоном стала пятая рота. Засвистели пули над переездом.

Дорогу колонна пересекала на рысях. При форсировании железной дороги во время боя важно, чтобы не создавалось толкучки. Поэтому на переездах всегда стояли Базыма, Вершигора или Войцехович. Они следили за порядком. На этот раз Вершигора и Базыма торопили ездовых, сами подстегивали лошадей.