Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

У Сидоренко отлегло от сердца. Значит, никому ничего не сказал Иван.

— Где ты теперь? У кого устроился? Где работаешь? — спрашивала девушка, и за этими вопросами Кирилл чувствовал настоящий интерес.

— Нечем хвалиться, — хмуро ответил он. — Живу в Дружковке, с первого пойду на автобазу ишачить, вот и всё.

— Тебе непременно на завод надо вернуться, — горячо сказала Марина, трепля руками волосы, чтоб подсушить их на солнышке.

— Нет, проработок с меня хватит. Сыт по горло. И довольно обо мне говорить. Расскажи, куда ты осенью собираешься?

— В техникум уже зачислили, — удовлетворённо ответила Марина, — на строительное отделение. Города буду строить. И ты когда-нибудь будешь жить в построенном мною доме. Проучусь четыре года — и специальность в руках, да какая специальность!

Девушка говорила быстро, весело. Ей приятно было разговаривать с Кириллом, и скрыть это чувство было невозможно, да она и не скрывала. Они давно не виделись, и, кроме того, она считала, что в бригаде обошлись с Кириллом слишком резко. Девушка с таким увлечением рассказывала о своих планах» что и Сидоренко захотелось начать новую жизнь. Он ведь никогда не думал о своём будущем, жил как живётся. Неужели же ему весь век работать на автобазе, забыть завод, жить у бабки Анастасии, участвуя в её тёмных делах?

У него пересохло во рту, и слова застревали в горле, как корки сухого хлеба.

— А к нам ты больше не заходишь?

— Был я у вас дня три назад.

— Помирились?! — воскликнула Марина с такой надеждой, что Кириллу стало жаль её разочаровывать.

— А мы и не ссорились. Не о чём нам теперь больше разговаривать, да он… и не захочет.

— Захочет, непременно захочет, — торопливо сказала девушка. — Мы скоро домой вернёмся, ты приходи к нам, и всё наладится. Вот увидишь!

«Милая, хорошая ты девушка! — думал, глядя на красивое загорелое личико Марины, Кирилл. — Какая же ты славная! Вот говоришь со мной, улыбаешься, хочешь утешить и не знаешь, какой я подлец, что я натворил. Но я не признаюсь тебе ни словом, ни словечком, потому что мне так хорошо с тобой разговаривать, как никогда ещё не было. И на сердце теплее от этого разговора, и верится, что всё в жизни будет хорошо, очень хорошо».

— Ты непременно должен к нам прийти, — продолжала Марина. — Не хочешь к Ивану приходить, ко мне приходи.

«Милая моя Марина», — подумал Кирилл, а вслух сказал:

— Хорошо. Буду в Калиновке — зайду.

Тут мальчуган, которому вожатая доверила часы, подбежал к девушке, вздымая ногами целую тучу песка, сам себе скомандовал «смирно!» и звонко выкрикнул:

— Марина, часы показывают время купаться!

— Мне надо идти, служба! — как бы извиняясь, сказала Марина, и было видно, что ей не хочется покидать Кирилла. — Послушай, приезжай сюда ещё. Я хочу тебя видеть…

— Хорошо, я послезавтра приеду, — тихо ответил Кирилл, сам удивляясь своей покорности. — Я обязательно приеду.

— До свидания! Я буду ждать! — Марина крепко пожала ему руку и быстро побежала к своим пионерам.

Часа через два Сидоренко возвращался в Дружковку. Чем меньше оставалось до дома бабки, тем тяжелее становилось у него на душе. Как будто перед ним раскрыли широкое окно, показали ясный, весёлый солнечный свет, где живут люди с чистой совестью, и снова закрыли, и снова очутился он в туманном, холодном мраке. И как из него вырваться — неизвестно.

Анастасии Петровны дома не было, и это Кирилла не удивило — старуха часто куда-то исчезала. Он взял под порогом ключ, вошёл в дом, напился чаю и, хоть было не поздно, никуда не пошёл. Перед глазами всё плыл Донец, а на песке сидела Марина и улыбалась ему. Ох, как оно далеко, это послезавтра! И почему он не сказал, что приедет завтра! Он заснул с улыбкой на губах и во сне снова видел Донец и Марину.

Утром Анастасия не появилась.

День тянулся, словно резиновый, и не раз приходила мысль поехать на Донец, но каждый раз Кирилл отбрасывал её: он поедет завтра, как условился.

Чёрная ночь легла над Донбассом. А бабка всё не возвращалась, — здорово загуляла, нечего сказать. Поужинать пришлось только хлебом и консервами. А впрочем, на все эти мелкие неудобства Кирилл не обращал внимания: завтра он поедет на Донец, и день снова будет чудесным.

В дверь постучали.

— Заходи! — громко крикнул Кирилл, не подымая с подушки головы.

В комнату вошёл лейтенант милиции в сопровождении сержанта. Клапан кобуры у сержанта был отстегнут.

Кирилл взглянул в окно — там, кажется, тоже кто-то стоял. Сердце у парня оборвалось.