Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

Люба посоветовалась с мужем.

На следующий день Соколов пригласил Горна к себе в комендатуру и попросил объяснений. Может быть, комендатура сумеет помочь магистрату?

Зигфрид Горн потрогал свои чёрные усики и подробно всё изложил. Если поверить ему, театр вот-вот откроется, осталось сделать лишь пустяки. Никакой помощи не требуется.

Соколов внимательно слушал, а потом неожиданно спросил:

— Скажите, господин Горн: почему тогда, на первое чтение пьесы, пригласили людей, которые ничего общего с театром не имеют?

Горн побледнел. Он был убеждён, что об этом случае все давно забыли.

— Они и сейчас считаются известными театральными деятелями в нашем городе, — объяснил Горн, прекрасно понимая смехотворность своего ответа.

Но Соколов отнёсся к его словам серьёзно и больше ни о чём не спрашивал. Это окончательно озадачило Горна. Неужели капитан поверил? Если так, то, видимо, надо придерживаться старой тактики. А может быть, капитан только делает вид, что поверил? Тогда надо немедленно изменить линию поведения.

И Горн поторопился улыбнуться, этак неуверенно, на всякий случай, чтобы можно было потом сказать, будто слова его были всего-навсего шуткой.

Они поговорили ещё несколько минут. Горн обещал закончить ремонт точно к назначенному сроку и ушёл, сохраняя на губах любезную улыбку.

Поведение Горна не понравилось Соколову. От подозрений, связанных с читкой пьесы, к сегодняшнему разговору протянулась прямая линия. Может быть, ещё одна нить попала к нему в руки?

Ответить сразу на этот вопрос капитан не мог. Надо было собрать факты, а уж потом действовать.

Но встретиться с заведующим отделом культуры магистрата Соколову больше не пришлось.

Зигфрид Горн вышел из комендатуры, охваченный паникой. Он вовсе не предполагал, что Соколов помнит о том злополучном вечере. Если это так, если каждый поступок Гориа понимают и запоминают, то комендатуре, может быть, уже известно и об указаниях Зандера? Надо немедленно удирать,

И Зигфрид Горн убежал. Глухими дорогами пробрался он на машине в Берлин и только там, в американском секторе, почувствовал себя в безопасности.

Первым долгом он попытался связаться с Зандером, и это ему удалось довольно быстро. Судя по всему, бывший штурмбанфюрер жил здесь неплохо. Во всяком случае, у подъезда дома стояла новая, дорогая машина. «Американцы, видимо, платят неплохо», — подумал Горн.

Зандер вместо приветствия выругал Горна последними словами. Горн стоял ошарашенный, а Зандер не прекращал браниться.

— Вы мне испортили всё дело! — кричал он. — Испугались? А мы не собираемся платить трусам. Вам было дано важное поручение, а вы сбежали, спасая собственную шкуру, которой ничто не угрожало! Скажите пожалуйста, — капитан Соколов! А подумали вы о том, как мы теперь сорвём этот спектакль? Нет? Ну да, теперь мне самому придётся ехать в Дорнау!

Горн понял, почему неистовствует штурмбанфюрер. Но рисковать так глупо он не собирался.

— Больше вы не получите от меня ни одной марки! — кричал Зандер. — Ни пфеннига!

— Если наше соглашение расторгается, — не растерялся Горн, — я сейчас же отправлюсь в «Телеграф» или ещё в какую-нибудь газету и предложу им статью об Эдит Гартман. Мне хорошо заплатят.

— Не смейте этого делать! — разъярился Зандер. — Тогда для Эдит Г артман будут отрезаны все пути сюда. Это значит зарезать курицу, которая несёт золотые яйца.

— В таком случае гоните деньги, — спокойно сказал Горн. — Я ещё пригожусь вам. Не сомневайтесь.

Горн перехитрил Зандера. Тому пришлось пойти на уступки. Он вытащил бумажник, произвёл очередной расчёт за истёкший месяц и приказал Горну зайти позже,

При новой встрече Зандер приказал ему написать небольшую информацию в «Телеграф» о предстоящем выступлении известной актрисы Эдит Гартман в Дорнау.

— Для чего это? — не понял Горн.

— Не ваше дело, пишите! — приказал Зандер.

Горн послушно написал.

— Эх вы, не догадываетесь! — сказал Зандер, когда статейка была готова. — Мы дадим эту информацию, ещё раз напомним читателям об актрисе, а потом поместим сообщение, что она отказалась играть в советской пьесе и тем искупила свои грехи. Это произведёт большой эффект.

— Но Эдит Гартман не отказалась, — заметил Горн.

— Святая простота! — снисходительно похлопал его по плечу штурмбанфюрер. — Она откажется. Уж я сам об этом позабочусь!

И он отпустил Горна.

Долго обдумывал Зандер детали своей поездки в Дорнау. Плохо, конечно, что приходится ехать самому. Но американский капитан одобрил его намерения: это могло и вправду неплохо прозвучать — сообщение о бегстве известной актрисы Эдит Гартман к американцам.