Андрей Орлов - Битва за Берлин последнего штрафного батальона

Те, кто выжил в огненном хаосе, яростно опустошали магазины. Подбросило Асташонка – словно пружина попала под задницу; парень заорал, преждевременно бросаясь в атаку. Пуля попала ему в плечо – он дернул им как-то досадливо, мол, как всегда не вовремя, – вторая размозжила коленку, третья попала в голову и опрокинула Асташонка навзничь…

БТР перевозил порядка восьми солдат и офицеров. Они пытались защищаться, но перекрестный огонь не оставлял им шансов. Вывалился водитель с окровавленной головой. Двое или трое попытались перепрыгнуть в развалины – их всех достали на излете. Последним спрыгнул офицер. Он выглядел как-то странно – в солдатской каске, солдатском френче без регалий и с красными штабными лампасами на галифе. Он вскинул автомат – с такой библейской миной, что в другую минуту было бы очень смешно… и рухнул под колеса, продырявленный как дуршлаг.

Пассажиры второго броневика предпочли не вступать в бой. Водитель запустил заглохший мотор, БТР сдал задом и, набирая обороты, покатил на запад по Форценштрассе. Свинец, отправленный вдогонку, никого не достал. Солдаты орали, гневно потрясая кулаками.

– Максим, неужели дадим им уйти?! – разорялся Борька Соломатин, колотя кулаком по броне БТРа. – Сколько наших положили, суки!

– Коренич, там, кажется, генерал был – во втором броневике! – хрипел Ситников. – Фуражка генеральская, мундиры эсэсовские – не простая же солдатня из Берлина бежит.

– Все в БТР! – взревел Максим, тыча пальцем в стальную штуковину, застрявшую в груде хлама; двигатель продолжал работать, его мощности хватало, чтобы выбраться задним ходом. – Кто умеет управлять этой хренью?

– Я смогу, командир! – выплюнул рослый Кувшинников, бросаясь к распахнутой дверце кабины и оттаскивая застрявшего на подножке покойника. – Мы однажды отбили у фрицев целый дивизион таких штуковин, потом порылись в них – интересно же, у нас каждый третий был механиком… В управлении все элементарно, и обезьяна сможет вести, лишь бы бензин не кончался.

Это было отчаянной глупостью и геройством, но так уж устроен русский человек: если его доведут до нервного срыва, то он никак не угомонится, пока лоб не разобьет. Плевать на усталость и конец войны! Ведь столько парней угробило!

А осталось их совсем мало. Плюхнувшись на сиденье рядом с Кувшинниковым, который, манипулируя рычагом передач, выводил БТР из завала, Максим пересчитывал солдат, забирающихся в кузов. Кто-то воспользовался дверцей, другие лезли через борт. Борька Соломатин держался за щеку – кожа на его лице была содрана до мяса. Бугаенко держался за простреленную руку, втиснулся кое-как, бочком, плюхнулся на лавку. Шульжин, глотая сопли, первым делом схватился за поникший «бортовой» пулемет над кабиной, развернул по курсу. Влезли вечно угрюмый Воркун, Лещинский, растирающий глаза, засыпанные пылью. Запрыгнул Кибальчик с горящими глазами – его почему-то решительно не брали пули. Последним втиснулся Ситников, успевший свистнуть позолоченный портсигар у мертвого штабиста и судорожно извлекающий из него сигарету. «Девять человек!..»

Кувшинников уже развернулся, переключал передачу. Трясся стальной корпус, изрыгая из выхлопной трубы зловонный дым. БТР с «генеральскими фуражками» уже светил габаритными огнями далеко впереди, уходил в отрыв.

– Мужики, здесь баба! – ошарашенно вскричал Лещинский, пролезший в заднюю часть кузова.

Кувшинников, сматерившись, завертел баранкой, Максим вскинул автомат. Это был Хольдер! Что нашло на немца?

– Подождать, подождать! – вопил дезертир, подпрыгивая как китайский болванчик. Схватился за борт притормозившей машины, кулем свалился в кузов, завозился, отдавив кому-то ногу.

– Макс, ты решил, что нам по пути? – прохрипел Борька, прикладывая бинт к лицу. – Только хрен тебе, до Потсдама не подбросим, у тебя денег нет!

Макс и сам не понимал, что за муха его укусила. А если понимал, то глубоко в душе, на бессознательном уровне. Он дрожал, нервно щипал себя за лицо, словно удивляясь, почему оно еще живое.

– Подождать… – бормотал он, безудержно икая. – Подождать…

Подождали, а что ж.

Кувшинников уверенно вел машину, объезжая препятствия, и даже что-то мурлыкал себе под нос. Вынесся к станции метро, удачно вписавшись в поворот, устремился за броневиком. А тот не менее уверенно уходил от погони. «Пустынный город! Разве возможно такое? Заброшенные дома, руины, улица, начиненная препятствиями. Никто не стреляет…» – думал Максим. Но что-то было не так, исчезло из сознания все, что было раньше, он стал остервенело растирать виски, разогревая отупевший мозг…