Сергей Маслов - Тайны и судьбы мастеров разведки

Гитлер, узнав, что Стеннес еще жив, вновь потре­бовал обезвредить его, устранить. Японцы выжидали. Они сообщали, что Вальтер находится под наблюдением, что он-де арестован, что за совершенный проступок он предстанет перед судом, что он содержится под стражей, и в конце концов, он «не приносит больше вреда». Но формулировалось это так, что при переводе с японско­го на немецкий возникало впечатление, будто Стеннес действительно обезврежен, т.е. уничтожен. Гитлер был доволен.

«Сегодня я думаю, — вспоминал позже Стеннес, — что как раз эти приказного характера требования моей смер­ти со стороны Гитлера разозлили японцев и побудили их оставить мне жизнь».

После этого смешно читать о размашистой резолюции одного из представителей нашего высшего руководства, не поставившего даже подписи на поступившей из Китая шифротелеграмме, касавшейся Стеннеса. Сообщение по­ступило в Москву еще до капитуляции Японии, и в нем вы­сказывались соображения о полезности включения Друга в Национальный комитет «Свободная Германия». Резолюция одним махом перечеркнула судьбу Друга и личного врага Гитлера: «Источник переоценивает личность Стеннеса».

Не чувствуя поддержки, Стеннес поделился с Роговым сомнениями в целесообразности своего возвращения в Германию. Позже, в начале 47-го, встретившись с Ро­говым, Друг рассказал, что на него буквально наседали американцы с предложением работать на них во вновь создаваемой немецкой разведке (будущей «организации Гелена»). Американцев Стеннес невзлюбил, когда еще только приехал в Китай, — по разным причинам. И сейчас отказался сотрудничать с ними наотрез. А вот люди из со­ветской разведки ему приглянулись. Через жену Стеннес передал Рогову записку с берлинским адресом на случай возобновления контакта. А сам с войсками Чан Кайши от­был в 1948 году на Тайвань.

...В середине июня 1949 года Вальтер Стеннес пере­шел германо-голландскую границу на том же самом КПП под Гронау, где 16 лет назад расстался с родиной. Вскоре он нашел себе дело. С конца 1951 года Стеннес стал вы­пускать информационный бюллетень по вопросам внешней и внутренней политики, который был адресован предста­вителям промышленных и финансовых кругов. При этом он строго следовал идее экономического возрождения Германии при ее полном отказе от милитаризации. Друг обзаводился новыми связями, но не забывал и о старых. Стеннес несколько раз встречался с представителями аппарата уполномоченного КГБ в Берлине. Он сам пред­ложил продолжить сотрудничество с советской разведкой на «чисто немецкой основе», действуя, как пояснил он, в национальных интересах Германии. Для него, впрочем, нашлось бы немало работы в общих интересах.

Старый Друг лучше новых двух — это Центр, однако, не счел за аргумент. Аппарат КГБ в Берлине в 1952 году прекратил связь со Стеннесом. У нас своих великих идей хватало, чтобы еще думать о «немецкой национальной основе». Друг-то он, конечно, друг, да ведь не товарищ...

О «статусе» Стеннеса в советской разведке говорят и пишут по-разному. Одни считают, что речь надо вести не об агентурных, а о чисто доверительных отношениях. Другие возражают: а завуалированная просьба о предоставлении политического убежища, а конспиративные встречи, а связник? Какой же он после этого не агент? Тут каждый пусть по-своему рассудит. А по мне, пусть будет друг. Без кавычек.

Похоронен Вальтер Стеннес в городе Людешпайд, земля Северный Рейн-Вестфалия.

Это признавали даже в КГБ: в годы холодной войны Москва получала 80 процентов секретной информации о ФРГ не от своих разведчиков, а от службы Маркуса Вольфа

К мысли, что Маркуса Вольфа больше нет, привыкнуть трудно — сколько бы об этом ни говорили и ни писали. У меня такое чувство, что мы просто долго не виделись. Длительные, паузы в общении были обычны для наших отношений. Видимо, в подсознании моем прочно утвер­дились его слова: «Друзья не умирают». Так называлась его последняя книга. Я, к сожалению, не имел чести принадлежать к кругу людей, которых Маркус Вольф на­зывал своими друзьями. Но ведь именно другом он был и оставался до конца жизни для нашей страны. Значит, и для меня тоже.

Судьба была щедра, наверное, даже расточительна по от­ношению ко мне, если судить по числу и продолжительности журналистских бесед с бывшим шефом разведки ГДР. Пусть посильной благодарностью судьбе станут эти строчки.

Стало уже общим местом говорить и писать о Вольфе как об организаторе и руководителе одной из самых эффек­тивных спецслужб мира. Но где критерий эффективности? Этим вопросом мало кто задается. Отчетов о том, кто у кого больше украл секретов, спецслужбы не публикуют. Руко­водители секретных структур на сей счет тоже не распро­страняются. И все-таки существуют кое-какие косвенные свидетельства. В свое время меня заинтересовала цифра, гулявшая по страницам западной печати: мол, 80 процен­тов секретной информации о ФРГ Москва получает не от своих разведчиков и их агентуры, а от службы Вольфа. Я не знал, как к этой цифре относиться. А знать хотелось. И я спросил о ней у самого Маркуса Вольфа. В интервью бывший шеф разведывательного ведомства ГДР эту цифру впервые публично подтвердил. Он сказал: «Процентами в таком деле, как разведка, оперировать крайне сложно. И я, разумеется, не располагаю какой-либо статистикой бывшего первого главного управления КГБ. Но именно эту цифру нам называли сами советские коллеги. Думаю, ей можно верить».