Григорий Солонец - Форпост

— Витя, мы ему уже ничем не поможем. Пусть простит нас Господь, поехали, пока никого нет! — взволнованно затараторила подбежавшая жена и стала тянуть к машине. Он по инерции подчинился ей. В самом деле, дорога пустынна, свидетелей нет, только они с женой, да еще безмолвное небо и звезды.

Виктор завел машину и включил передачу. Но едва тронулись, нажал на тормоз.

— Так нельзя, Света. Потом всю жизнь себя ненавидеть будем.

Жена стояла на своем: мол, к чему эти нравоучения, не будь дураком, поехали. Понятно, в ней сейчас говорил еще и страх за содеянное.

— Вызывай ГАИ, а я «Скорую», может, еще есть шанс спасти парня! — Виктор по мобильному быстро связался с дежурной бригадой Бобруйска, пообещавшей через пятнадцать минут прибыть на указанное место. Не заставили себя долго ждать и «гаишники», подъехавшие почти одновременно с «санитаркой». Как водится, составили протокол, схему ДТП.

— За рулем вы были? — уточнил автоинспектор у Виктора.

— Так точно, — по инерции по-военному выпалил он.

Жена, всхлипывая, молча, стояла в сторонке.

У него изъяли права, выдав взамен временную справку, и отпустили. Велено было ждать телефонного звонка. То, что заведут уголовное дело, милиционеры не скрывали. Пояснили: многое будет зависеть от состояния пострадавшего. Но, к несчастью, парень, не приходя в сознание, утром умер.

Спустя месяц состоялся суд, признавший Виктора Колесникова виновным в нарушении правил безопасности движения транспортным средством, что привело к причинению смерти пешехода по неосторожности. Учтя все обстоятельства, суд вынес смягчающий приговор: два года ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительном учреждении открытого типа.

Колесников слышал, что в народе это называют по старинке «химией». Теперь вот судьбе угодно, чтобы он расширил свои знания в этой области. Когда прозвучал приговор судьи, Виктор уловил в нем ключевое слово — ограничение свободы, значит, уже не лишение ее, не тюрьма. Обрадовалась и жена, чувствовавшая вину перед мужем. Как ни уговаривал ее забыть все произошедшее на ночной дороге, как ни внушал мысль о том, что это он был за рулем в тот злосчастный момент, ничего не помогало.

На суде они еще раз попросили у матери погибшего парня прощение, подтвердили обещание помогать материально до конца дней своих, лишь бы не проклинала в горе и печали.

Бог не дал Виктору и Светлане детей, о которых они мечтали все 25 лет совместной жизни. Их ровесники уже давно нянчатся с внуками, находя в них душевную отраду, а они так и не испытали ни с чем несравнимого счастья материнства и отцовства. Длительные зимние вечера порой нагоняли тоску в их просторную, но лишенную детского щебета и смеха квартиру. Неуютно, пусто становилось в четырех стенах без них, пусто и одиноко было на душе. Видать, и впрямь на все воля божья. Значит, в чем-то провинились они перед Всевышним, совершили что-то недостойное, постыдное. И вот новый тяжкий грех — убили человека. Пусть не по злому умыслу, случайно, по неосторожности, но все же лишили жизни молодого парня, у которого была бы семья, дети…

Виктор взял всю вину на себя. Как мужчина, как любящий муж он не мог поступить иначе. Никто не застрахован от ДТП. Уставший, он тоже мог не заметить невесть откуда взявшегося на пустынной ночной дороге пешехода. Если бы даже и не спал на месте пассажира, вряд ли бы предотвратил случившееся.

Светлана была безмерно благодарна мужу. Ее долгий прощальный взгляд это говорил.

Отбывать наказание Колесникова отправили за 200 километров, в Могилевскую область. На два года лесхоз, где предстояло под надзором администрации нести трудовую повинность, должен был стать вторым домом. Старое, давно не знавшее капитального ремонта спальное здание для впервые осужденных оказалось заполнено до отказа. Колесникову с трудом нашли свободное койко-место. От окна здорово сифонило, если щели не утеплить, то уже с первыми морозами в комнате будет такой колотун, что и два шерстяных одеяла не спасут.

— Ну что, мужики, давайте знакомиться, — как можно дружелюбнее сказал Колесников, переступив порог небольшого помещения. И назвавшись по имени, первым подал руку для приветствия.

По возрасту он входил в малочисленную старшую группу. А самым молодым, на вид лет двадцать пять, оказался его тезка, то ли по фамилии, то ли, скорее всего, по прозвищу Лысый. Хотя таковым в буквальном смысле парень не был: голову украшала короткая прическа.