Иосиф Гуммер - Это было в Калаче

Немцы повели их из оврага наверх.

— Отвечать, как Иван Васильевич учил, — шепнул Цыганков товарищу.

В километре от оврага была небольшая роща, которую ночью разведчики не заметили. В ней располагалась вражеская рота, как на глазок определил Иван. Дальше, за рощей, виднелся маленький — дворов в двадцать — хуторок. Там размещался штаб какой-то части, куда и доставили двух пленников.

Офицер с большой родинкой на лбу сразу приступил к допросу:

— Кто вы есть?

— Боковские мы, — посыпал Цыганков заученные фразы. — Ходили к родичам в Ложки. Стали возвращаться домой, а тут как раз ваши наперли, наш… советские то есть, отступили, мы и оказались в таком положении. Ночами главным образом пробирались. А путь долгий, пешком-то…

— Лянгзам! — перебил офицер. — Говорить… Как это?.. Тихо, нет, медленно. Што есть боковски?

— Боковская — это станица такая большая. Речка Чир там течет. Из этой станицы мы, мать там…

Офицер плохо знал русский язык и с трудом понимал смысл ответов. Он задал еще несколько вопросов, и тогда Иван убедился, что о событиях минувшей ночи здесь ничего не известно. Это придало ему смелости, и он вдруг заревел так, что Кошелев даже вздрогнул.

— Отпустите нас, господин дяденька! Мамка дома беспокоится, думает — сгинули мы. Отпустите, Христа ради!

Неподдельные слезы текли по веснушчатому лицу Ивана. Кошелев смотрел на друга с восхищением: «Вот артист».

Офицер кисло улыбнулся:

— О, такой большой — и как это? — плакать.

Дальше русские слова шли вперемешку с немецкими, но Иван главное понял: их под конвоем отправляли в Боковскую, где местный комендант должен установить личности подростков.

— Если вы враль — капут, — добавил гитлеровец.

«Ах ты, гад, хитрюга! — думал Цыганков, с тайной ненавистью уставившись на родинку офицера. — Ишь чего придумал! Да только мы похитрее тебя. До Боковской далеко, пока доедем — десять раз удрать можно».

Кошелева тоже привлекло родимое пятно на лбу офицера. «Бог шельму метит», — вспомнилась поговорка. Ну погоди, меченый, встретишься другой раз — не уйдешь. Эта метка на лбу — как раз мишень для пули.

Ребят усадили в кузов грузовика с высокими бортами и повезли. Ехали недолго. Машина остановилась, и пленников проводили в какое-то здание. Когда Иван шел от машины к дому, он увидел, что находится в том самом хуторе, который предстояло разведать. На улицах было много немцев.

Ребят заперли в комнате. Окно отсюда выходило в степь. Из него был виден изгиб большака, и разведчики не преминули этим воспользоваться. Дежурили у окна по очереди, а чтобы побольше запомнить, дежурный перечислял отдыхающему все, что появлялось на дороге.

— В хутор идет шесть машин с ранеными, — докладывал Кошелев. — Ага, а вот танк с оторванной пушкой. Здорово ему наши дали… Четыре пушки с машинами к Дону пошли…

Прошел день, стемнело, а о ребятах как будто забыли. Голодные, они уснули, но в середине ночи их разбудили, сунули по куску хлеба и полусонных опять посадили в автомашину под конвоем двух солдат с автоматами. Друзья сидели спиной к кабине и напряженно ждали удобного момента для побега. А автоматчикам, видно, хотелось спать, они клевали носом, но машину то и дело встряхивало на выбоинах, и тогда солдаты разлепляли тяжелые веки и подозрительно косились на подростков.

В конце концов утомленные ребята, так ничего и не придумав, забылись тяжелым сном.

Но поспать не удалось. Немцы вдруг залопотали по-своему, посматривая в степь. Там, в лощине возле дороги щипала траву телочка. Возле ни пастуха, никого. Видимо, еще днем отбилась от стада и по неопытности забрела, сама не ведая куда. У фашистов сразу и сон пропал: заполучить свеженькую телятину на завтрак — одно удовольствие. Солдат забарабанил по крыше кабины, чтобы шофер остановил машину, а другой снял автомат и тщательно прицелился. Но стрелок из него оказался аховый: короткая очередь только вспугнула телку; она скакнула, смешно взбрыкнув задними ногами, и отбежала подальше. Тогда шофер высунул из окошка карабин. Но и его пули просвистели мимо, а телка запрыгала дальше, вверх по склону. Еще минута, и она скроется за гребнем высотки. Этого азартные охотники допустить не могли. Автоматчики помчались в обход, а шофер-коротыш, пыхтя и сопя, полез по склону прямо к телке.

Цыганков и Кошелев, наблюдавшие за этой картиной, только теперь сообразили, что остались без охраны. Иван быстро огляделся. Справа, метрах в ста, темнел извилистый овраг. Выскочить из кузова и очутиться в нем оказалось делом одной минуты. Выбравшись наверх по дальнему отрогу, друзья увидели неподалеку еще одну балку. Они перемахнули туда и долго бежали по ее склону. Немного погодя издалека послышались выстрелы. Иван и Павел остановились, когда уже стало совсем светло. Сколько пробежали, определить было трудно. Отдышавшись, выбрались из балки и осмотрелись. Кругом лежала степь. К горизонту она вздымалась невысокими холмами. Ни дорог, ни речек… Теперь погони можно не опасаться.