Михаил Скрынников - ВДВ. С неба — в бой

В дивизию прилетел командующий ВДВ генерал-полковник Сухоруков, чтобы воочию увидеть, как обустроен наш быт, какое настроение офицеров и солдат. Его, как командующего, интересовала организация взаимодействия с создаваемой 40-й армией и непосредственно с командующим армией, генерал-лейтенантом Тухариновым. В беседе с нами Сухоруков нового ничего не сказал, но врать не стал и намекнул, что мы остаемся в этой стране надолго. Он сам прекрасно понимал, что его разговор настроения нам не добавил, но принятого решения наверху он отменить не мог, и мы должны были смириться и настраивать себя на самое худшее, что могло нас ожидать в этой захолустной стране.

На следующее утро в сопровождении разведчиков он убыл к командующему 40-й армией. Штаб временно находился в одном из роскошных особняков в центре города. Резиденция Амина, а там планировалось разместить штаб армии, после ожесточенного штурма находилась на ремонте. Я даже и не предполагал, что сегодня лично встречу Тухаринова. Сразу же после убытия Сухорукова в город на его имя прибыла очень срочная и важная телеграмма. Рябченко шумит: «Где начальник разведки?» Захожу к нему в палатку. Комдив мне вручает конверт: «Давай пулей в город, передай этот конверт командующему. Только не передавай через кого-то, а лично в руки». — «Понял вас».

Дня через два в Кабул нагрянул Соколов, заместитель министра обороны, со своей многочисленной свитой и внес ясность относительно нашего нахождения в Афганистане. Информация, которая исходила от оперативной группы Минобороны, была следующего содержания: вся группировка советских войск, в том числе и десантники, остаются в Афганистане надолго. Такая новость нас очень огорчила. В разговорах между собой мы здорово ругали наше родное правительство за его ошибочное решение. Ни доблести, ни боевой славы от такой войны нашей могучей и непобедимой армии не прибавлялось. Нет сомнения в том, что войска прибыли с одной целью — навести порядок в этой стране, не участвуя в боевых действиях, а, освободив афганскую армию от охранных действий, дать ей возможность воевать с оппозицией. Правда, к этому времени армия была близка к деморализации и выполнить в полном объеме те задачи, которые ей предписывались, уже не могла.

Оперативная группа со штабом армии наметила порядок дальнейшего пребывания войск в Афганистане. Во-первых, утвердили зоны ответственности дивизий, бригад и отдельных полков. Все соединения и части армии разместились гарнизонами в крупных городах провинции Афганистана. Второе, они стали думать о том, как остановить приток оружия из-за границы, особенно из Пакистана. Хотя, по большому счету, оружие из-за границы поступало и до нашего вторжения. Правда, сегодня его поток значительно увеличился, поэтому и нужно было поспешно предпринять меры по пресечению его поступления в страну. Решили минировать тропы, по которым идут караваны с оружием. Для этого привлекли саперов-десантников. После первых бомбежек и минирования троп проход караванов на некоторое время прекратился. Но только на время. Затем местные жители нашли в горах другие тропы, и караваны снова двинулись в Афганистан. Саперы эти тропы снова стали бомбить и минировать.

В учет жертвы среди мирных жителей не брались, а они были. Так продолжалось до весны. Караванщики находили новые тропы, а мы бомбили и минировали. Конечно, положительный момент в этом был, но очень уж дорогостоящий, который не оправдывал поставленной цели. Руководил этой операцией генерал армии Ахромеев. Одним словом, от этой затеи позднее отказались. Ведь все тропы в горах, которые вели в Афганистан, не заминируешь и не разбомбишь. Да и мирные люди через границу по этим тропам шастают целыми днями. В-третьих, на мой взгляд, оперативная группа нанесла вред боеготовности нашей дивизии. По их «умному» указанию у комдива забрали три батальона, по одному от каждого парашютно-десантного полка, а это практически полк без подразделений усиления и обеспечения. Один батальон отправили в Шиндант к границе Ирана, где дислоцировалась 5-я мотострелковая дивизия. Второй — в Кандагар, там размещалась мотострелковая бригада, а третий — в провинцию Кунар на границу с Пакистаном. Естественно, пехотные командиры десантников бросали на выполнение самых тяжелых и ответственных задач. Дырки нами затыкали. На этом грабительские действия опергруппы в отношении десантников не закончились. Они отдали указание выделить тридцать боевых машин и отправить их в Кандагар для десантно-штурмового батальона. Вдобавок для своей охраны и сопровождения требовали непременно десантников, а еще лучше разведчиков. В группе было полно генералов армии, был один маршал авиации Колдунов. На первых порах дивизионные разведчики занимались их охраной и сопровождением. Потихоньку я с согласия комдива разведчиков заменил на десантников парашютно-десантных рот, старики этой подмены и не заметили.