Михаил Скрынников - ВДВ. С неба — в бой

На следующее утро за мной заехал Рустам, и мы поехали в казарму, где располагался батальон охраны морского побережья. Комбат нас уже ждал и Рустаму доложил почти по-военному, по всей видимости, долго тренировались, но получилось. Около казармы раньше был какой-то пансионат, в строю человек шестьдесят, это все, что имел батальон. Люди разного возраста, и молодые, и старые, но их сплотило одно — желание учиться военному делу и победить. Профессии разные — учитель, служащий, повар. Помощниками у меня были два офицера из полковой разведроты, их я выбрал сам по старой привычке, любил работать и доверять именно разведчикам. Место для занятий выбрали в районе стартовых позиций бывшего зенитно-ракетного дивизиона. Дивизион с ракетами ушел, остались бункеры, коммуникации, которые были разграблены местными жителями. Вот на этом брошенном пространстве и начали мы обучать абхазов науке побеждать, а именно действиям солдата на поле боя. Комбат и Рустам были рядом с нами. Интересно видеть ротных в звании полковника, а комбата — майором. Ну точь-в-точь как в афганской армии, когда комдив капитан, а командир комендантской роты — полковник.

Занятия проводили, как в армии: показ, затем следовали тренировки. Учитывая возраст, чаще делали перекуры, но роптаний на нагрузки с их стороны не было. Поначалу с ними были проблемы, а как же, кавказцы — народ гордый, ложиться на землю перед товарищами зазорно, и все норовили при перебежках изготовиться к бою на корточках или с колена. Вынужден был народу сказать: «С такой изготовкой вы уже один раз получили от грузин, постарайтесь второй раз на одни и те же грабли не наступать». Приходилось выдвигать жесткие условия, помогло. Некоторым приходилось наступать ногой на толстые задницы, чтобы те не торчали кочками на местности при переползании, а также при изготовке к стрельбе. Потихоньку все наладилось, и дело пошло на лад.

Два раза в неделю они выполняли упражнения из стрелкового оружия там же на берегу моря, только огонь вели в сторону моря. В батальоне был один «АГС-17». Занимались мы с абхазами до обеда. Затем часть ополченцев уходила домой, остальные несли боевую службу, охраняя участок побережья. Оружие всегда было при них, и за все время, которое я находился в Абхазии, не слышал, чтобы кто-то нарушил меры безопасности при обращении с оружием. К обеду нас приглашали в дом, где заранее готовили для нас, «преподавателей», обед. Всегда на столе мамалыга, всякая всячина и, конечно же, вино красное и белое. Как-то было негоже пить полковнику с лейтенантами за одним столом, поэтому я им предлагал на выбор бокал белого или красного вина — и точка, ни грамма больше. Правда, закрывал глаза на то, что им после обеда с собой давали вино. Мне нравилось бывать в гостях у родителей Рустама. У них был огромный дом и двор, посреди двора росла старая лавровишня. Рядом с деревом красивый резной стол и стулья. Сидишь под этим деревом, и настроение улучшается. Мать Рустама мне всегда напоминала, что здесь часто бывал Шеварднадзе, когда был первым секретарем ЦК Грузии, и тут же начинала его ругать на чем свет стоит за то, что творится сейчас. Да, в советское время на Кавказе люди жили намного лучше, чем в средней полосе, и все за счет дотаций, которые выделяло правительство. Недели через две к занятиям подключили еще одну большую группу людей, и с ними стали проводить занятия по той же методике. Медленно, но все увереннее абхазы стали действовать на поле боя, да и уровень огневой подготовки заметно вырос. Начались вопросы, когда же пойдем на штурм Сухуми? Сами по себе абхазы, как я понял, народ расчетливый. Я с ними проводил занятия, значит, человек нужный, у меня в номере было вино белое, красное, грецкие орехи. У остальных офицеров нашей группы этого не было. Мы жили в санатории, за проживание и питание платили деньги, за счет этих денег санаторий и существовал, а военного народа проживало много. Каждое утро, когда я уезжал на занятия, ко мне в номер приходил абхаз, естественно, с разрешения дежурной, выливал вчерашнее старое вино, наливал новое, приносил орехи и фрукты. Ежедневно после ужина ко мне заходили товарищи и наливали себе в графины на выбор любого вина. На следующее утро все заново повторялось. Разведчики мне в номер принесли телевизор, вечером смотришь «Новости», нальешь бокал белого или красного вина и потягиваешь в свое удовольствие. Позднее начинает заходить народ, просить вина. Вина было так много, что его смог бы выпить только монах-отшельник из романа Вальтера Скотта «Айвенго». Иногда проснешься ночью, по всей гостинице был слышен тихий стук, словно дятел долбит дерево. Это офицеры, прапорщики, некоторые жили с семьями, кололи грецкие орехи.