Михаил Скрынников - ВДВ. С неба — в бой

Утром около общежития нас уже дожидался подполковник Любомир, офицер Генерального штаба, для решения вопросов взаимодействия. «Садитесь в мою машину», — пригласил он меня и Александра. На площадке приземления еще раз уточнили порядок взаимодействия наших подразделений после десантирования и атаки объекта. Все шло так, как мы отрепетировали, но на наши головы свалилось КГБ, и они полосу пролета самолетов отнесли от трибуны, на которой будут присутствовать высокие гости из стран Варшавского договора и первое лицо Болгарии Тодор Живков. Они посчитали, что этим обеспечат безопасность присутствующих на трибуне, а то, что они ломают наши наработки, на которые мы затратили целую неделю, их меньше всего волновало.

Костерили мы их и так и этак, больше всего пришлось выслушать нелестных слов в свой адрес особисту дивизии. Стали звонить в Болград своим комбатам и по радио вносить изменения в тактику их действий после приземления. На этом неприятности не закончились, накануне всю ночь шел дождь, земля размокла. Правда, за час до начала десантирования дождь прекратился. По радио нам из Болграда сообщили, что десант в воздухе. Сухоруков пожелал успеха и говорит: «Идите, встречайте свои батальоны». Механикам-водителям в который раз напомнили порядок десантирования из боевых машин и примерное направление места приземления. Они бегом вышли на свои направления и легли в траву, чтобы особо не маячить в поле, потому что трибуна уже стала заполняться гостями. На горизонте показался первый самолет, затем второй, третий, и началась выброска из первого самолета группы захвата со стрельбой в воздухе. И велико же было наше разочарование, когда мы увидели, что выброска техники идет не по нашему сценарию, и даже уже с внесенными коррективами выброска техники происходит очень далеко. Мы включили переносные радиостанции для связи с комбатами и по радио начинаем их приземление ориентировать по отношению к трибуне. Трибуна с воздуха хорошо просматривалась. Кое-как удалось перенацелить батальоны для атаки объектов в нужном направлении. В целом полк задачу выполнил, а те шероховатости, которые происходили после приземления, зрители на трибуне принимали за необходимые для десантников маневры. Кожушкина пригласили на трибуну, и он всем министрам обороны содружества доложил о десантировании полка и выполнении ближайшей задачи. Дальнейшую задачу полк не выполнял. Сухоруков дал команду собрать людей, технику и выдвигаться к аэродрому погрузки. К вечеру за нами прибыли самолеты, и часа через четыре мы были готовы к взлету. К самолету оперативной группы подъехал Любомир, мы стали с ним прощаться. У меня и Имярекова остались неизрасходованные левы, и мы их отдали болгарину. Тот быстро в машину и уехал. Уже стемнело, и летчики включили фары, самолеты были в готовности к взлету. Из пилотской кабины вышел командир корабля и нам говорит: «Перед самолетом стоит какой-то офицер-болгарин и машет руками». В свете фары стоял Любомир, летчики спустили трап, который расположен под пилотской кабиной, и подполковник оказался в самолете с двумя бутылками коньяка «Слънчев бряг»: «Товарищи, давайте выпьем за удачное приземление и за нашу вечную дружбу». Двигатели стали работать в полную силу. Выпили, и тут выходит командир, мы взлетаем. Еле успели выпустить Любомира, и корабль стал выруливать на взлетную полосу. Летели над Черным морем и скоро приземлились в Болграде. На следующий день оперативная группа вернулась в Москву.

Нас уже встречал начальник отдела генерал Хоменко, а мы ему поочередно представлялись. Офицеры отдела расспрашивали про Болгарию. У нас действительно было много впечатлений об этой стране. В штабе я уже чувствовал себя как рыба в воде. Иногда вспоминал Афганистан и как там горячо. По сведениям, поступающим из Кабула, там становилось еще хуже. Ближе к осени командованием войск было принято решение в Фергане на базе отдельного полка создать отдельный учебный полк и приступить к подготовке специалистов для Витебской дивизии, ферганского полка и чирчикской десантно-штурмовой бригады. Некоторые категории специалистов учебная дивизия из-за отсутствия материальной базы готовить не могла. К тому же тамошние климатические условия мало чем отличались от афганских.

Для этой цели из состава Кировабадской дивизии вывели один полк и в короткие сроки перебросили в Фергану. Командиром полка назначили моего однокашника по училищу Евтушенко. За выполнением этой задачи лично следил Сухоруков. Вместе с ним работала группа, в которой был и я. Позднее меня, как бывшего ферганца, воевавшего в Афгане, назначили куратором на полк. В полку готовили разных специалистов для боя, стрелков, пулеметчиков, гранатометчиков, снайперов, наводчиков «АГС-17», а также просто водителей и водителей колесных бронетранспортеров. Одновременно в учебном центре создавали учебные объекты, которые чаще всего встречались во время ведения боевых действий. Были построены дома кишлачного типа, в которых отрабатывались элементы боя в кишлаке, макеты вертолетов, на которых отрабатывали высадку из вертолетов, и ряд других объектов, схожих с афганскими. В населенном пункте Уч-Курган на базе бывшего гарнизонного пионерского лагеря создали горный учебный центр. Курсанты побатальонно пешком выходили в центр, в течение двух недель отрабатывали вопросы, связанные с горной и огневой подготовкой, и возвращались в Фергану, а на смену выходил другой батальон. И так в течение полугола напряженной учебы. Курсанты в полк призывались со всего Советского Союза, и вскоре народная молва мигом облетела всю страну. В Фергане в учебке шесть месяцев готовят их сыновей, а затем отправляют воевать в Афганистан. И где-то через месяц учебы сотни родителей ежедневно стали осаждать пропускной пункт полка, требуя встречи со своими детьми.