Михаил Скрынников - ВДВ. С неба — в бой

Через два дня в Чарикарской долине планировалась очередная зимняя войсковая операция с привлечением подразделений нашей дивизии и ферганского полка, а также разведподразделений. В штабе армии посчитали, что предыдущая операция желаемого результата не достигла, и решили операцию повторить, тем более что в штабе находился кто-то из генералов Генштаба. Вот и рисовали сутками на картах синие яйца и красные стрелы, которые окружали эти самые яйца. На картах рисовать тоже надо иметь талант, а как по этим стрелам на местности будут двигаться войска, больших начальников меньше всего интересовало. Они уже давно забыли себя в той роли, когда нужно бегать, ползать и атаковать, а сейчас мнили из себя полководцев. Накануне убытия в район боевых действий дивизионных и полковых разведчиков я поочередно посетил разведроты полков, пожелал всем удачи и скорейшего возвращения домой. Сам же участвовать в той операции не собирался, дурной знак, хотя Слюсарь меня упрекнул: «Ну, ты бы ввел Климова в курс дела в боевой обстановке». — «Пусть сам учится, меня этому ремеслу никто не учил». Ленцову позвонил и попросил построить роту и, как когда-то в Фергане, простился со своими боевыми товарищами, напутствовал их беречь себя на поле боя.

Через два дня попутным рейсом улетел в Фергану к своей семье, чтобы через несколько дней отправиться дальше, к новому месту службы. Уже в самолете припал к стеклу иллюминатора и долго смотрел на палаточные городки, которые более чем за два года стали для меня небезразличны. Уже давно скрылся из виду аэродром, а я все продолжал смотреть в ту сторону, до тех пор, пока отраженные от ослепительно белого снега солнечные лучи не ударили по глазам. Незаметно под крылом самолета показался знакомый пейзаж Ферганской долины. Еще несколько минут полета, и под днищем самолета раздается шум выпускаемых шасси. Вот справа поселок Киргили с чадящими трубами нефтеперерабатывающего завода, а вот уже внизу знакомая улица Чек-Шура, и сразу же мелькает здание аэропорта, секунда, и самолет касается бетонки, небольшая тряска, летчики начинают тормозить машину. После небольшого пробега самолет на взлетке разворачивается, подруливает к стоянке напротив диспетчерской, и выключаются двигатели. В грузовой кабине наступает тишина, из кабины выходит командир и поздравляет меня с возвращением в Союз. Хочется от счастья впасть в детство и кричать «ура». Техник открывает дверь, спускает трап, командир меня приглашает первым покинуть самолет и ступить на землю. Около самолета обнимаюсь с Барабановым, начальником пограничного поста, который меня и подбросил до тещи. Уже минут через двадцать звоню в родную дверь. «Кто там?» — слышу голос жены. — «Подполковник Скрынников!» — «Ой!» Объятия, поцелуи, на шум выбежал сын, уже вполне взрослый. «Ну, здравствуй, сын!» — «Правда, что тебя перевели служить в Москву?» — спрашивает он. «Да, буду служить в Москве». Одним словом, весь вечер разговоры, воспоминания, планы на будущее в связи с предстоящим переездом семьи в Москву.

Москва в зимнее время мне показалась неуютной и даже грязноватой. Когда учился в Рязани, как правило, интересовало одно, быстрее купить билет и уехать домой. Да и привокзальная территория всегда независимо от погоды и поры года убиралась, и мне казалось, что в Москве везде чисто. После службы в областных городах в столице множество народа, который всегда куда-то спешил, толкался, а что творилось в общественном транспорте, вспоминать не хочется, особенно в автобусах от Щелковского автовокзала до Медвежьих Озер. Иногда возникало желание уйти пешком, да вот только здесь расстояние не по областным меркам. Пришлось мириться и привыкать. Ничего, привык, а куда деваться в таком мегаполисе, не барин. Зашел в бюро пропусков штаба ВДВ, поднялся на третий этаж. Все офицеры боевой подготовки в это время находились в войсках на каком-то важном мероприятии. За старшего оставался полковник Родниковский, ему и представляюсь, «Жить есть где?» — «Нет». — «Попробуй проехать в Медвежьи Озера, возможно, найдут место в общежитии». — «А как доехать до гостиницы?» Соловьев, тоже офицер боевой подготовки, выразил готовность проводить меня до гостиницы. В гостинице свободных мест, как всегда, не оказалось. Впервые захотелось назад, в Фергану. Соловьев говорит, не волнуйся, мой сосед в командировке, вот и займешь пока его кровать. Несколько дней перекантовался на чужой кровати.