Богдан Сушинский - Путь воина

В это же время оживилась Лили. С удивлением признав во всадниках Стомвеля и не обращая внимания на еще какого-то незнакомого ей офицера, она воспользовалась тем, что наперехват им бросились телохранители и, пройдя между капитанами, неспешно, с достоинством направила коня к д’Артаньяну. Как же много ей хотелось сказать сейчас этому мужчине! С какой ликующей страстью она могла бы броситься в его объятия. Какими лишними казались все те люди, которые окружали сейчас ее и мушкетера!.. Впрочем, пылкости воображения хватило только на то, чтобы подняться на вершину представавшей перед ней небольшой возвышенности, и тем самым вновь придать храбрости французу.

Внутренне мушкетер ожидал, что Лили не удержится и тоже помчится навстречу ему, и это была бы трогательная встреча на глазах у всех. И был удивлен, когда, ворвавшись на вершину возвышенности как на вражеский редут, он увидел, что женщина по-прежнему остается неподвижной, как изваяние. Ни один мускул на ее мраморно-белом нордическом лице не дрогнул; ни одна черточка, ни одно, пусть даже мимолетное, движение глаз не выдали ни радости, ни удивления.

Выслушивая сумбурные восторги лейтенанта, состоящие из бессвязных и только им двоим понятных выкриков: «Лили! Баронесса! Этот замок!.. Клянусь пером на шляпе гасконца!..», владелица Вайнцгардта внешне по-прежнему оставалась безучастной и к чувствам мушкетера, и к его ошалелости. Даже конь ее – рослый, ширококрупый «тевтонец», запрокинув голову, презрительно фыркал, не замечая ни тянущегося к нему вспененной мордой собрата, ни его всадника.

Лишь поставив коня так, чтобы, стремя к стремени, оказаться рядом д’Артаньяном, баронесса вдруг горделиво выпрямилась и, смерив мушкетера взглядом, преисполненным холодного величия, произнесла:

– Вы опять в наших владениях, граф? Рада видеть. Просто удивительно, как часто дороги некоторых французских рыцарей пролегают рядом с моим, удаленным от больших дорог замком!

Причем сказано это было таким убийственно безразличным тоном, словно между ними никогда не было ни преисполненных любви ночей, проведенных в замке, ни нескольких месяцев разлуки, во время которой произошел полный смертельной опасности и всевозможных приключений вояж в Польшу. И вообще свое «рада видеть» баронесса молвила так, словно надеялась лицезреть перед собой какого-то другого человека.

– Совершенно непостижимый случай, баронесса, – вежливо приподнял шляпу лейтенант королевских мушкетеров. – Видит бог, мы с капитаном Стомвелем всячески пытались обойти эти глухие, хотя и прекрасные, места, но обоз, баронесса, обоз… Такое впечатление, что судьба уже ведет его не по земным дорогам, а по небесным. Разве я не прав, виконт де Морель?

– Вы, как всегда, неистребимо правы, граф, – артистично вознес виконт руки к небесам. – Мы несколько раз сбивались с пути, и господину мушкетеру едва удалось найти дорогу к вашему замку. Хотя раньше уверял, что пройдет к нему через всю Германию с завязанными глазами.

– Вот что значит отправляться в путь с другом, который никогда не выдаст и не предаст, баронесса! – с грустной иронией заключил мушкетер.

– Виконт всего лишь хотел убедить вас, что вы зря так долго противились судьбе, – с едва заметной улыбкой молвила Лили. – Небесам такие интриги не нравятся.

– Вы слышали, виконт, что баронесса сказала относительно интриг? – проворчал д’Артаньян, прикидывая, на какое время лучше всего назначить дуэль, чтобы сразиться еще до того, как они войдут в замок или же после того, как германцы предложат оставить его? И в конечном итоге решил, что лучше после…

Сойдя с коня, лейтенант приблизился к всаднице и одной рукой чувственно провел по ее ботфорту, второй притронулся к затянутым в кожаную перчатку пальцам.

– Мне уже не верилось, что я когда-нибудь увижу вас, баронесса.

– Ах, не верилось?! – удивленно взметнулись к увитому золотистыми локонами лбу изогнутые брови Лили. – Как это понимать, граф?

– Наш вояж в Польшу оказался, как никогда, опасным, так что я мог и не вернуться.

– Вы не могли не вернуться, лейтенант, – решительно повела головой Лили. – Это было бы непростительно.

– То есть я имел в виду… – смущенно объяснил мушкетер, – что в одном из сражений я мог бы погибнуть.

– Это еще не основание для того, чтобы не навещать Вайнцгардт. – В устах любой другой женщины слова ее, возможно, прозвучали бы в виде банальной шутки, однако Лили произнесла их с такой мрачной серьезностью, что ни у кого, кто слышал бы ее сейчас, не возникло бы ни капли сомнения в том, что действительно «не основание…». – И потом, погибнуть, прежде чем повидаться со мной?! Какое непозволительное легкомыслие! Как же вы меня, граф, разочаровали!