Юрий Стрехнин - Наступление продолжается

Однако он полагал, что на войне и от себя и от других надо требовать не только то, что можно и должно выполнить, но и то, что кажется невыполнимым. Так требовали с него, так требовал и он, ибо невозможное, как показывала фронтовая действительность, нередко оказывалось вполне осуществимым.

Бересов шел нахмурясь. Два часа назад он разговаривал с командиром дивизии. Генерал похвалил его за умелый маневр и добавил: «Головной батальон у вас неплохо действовал! Чей это? Наверное, Яковенко?»

В ответ Бересов произнес что-то неопределенное и поспешил перевести разговор на другое. А когда под конец генерал с сожалением сказал: «Не везет нам: везде наступают, а мы топчемся», Бересов, хотя генерал и не упрекнул его ни в чем, воспринял эти слова как упрек себе. Хорошо еще, что он, получив донесение Яковенко о выходе первого батальона к Комаровке, не стал сразу докладывать об этом генералу, решив подождать, пока успех батальона станет успехом всего полка. «А вот успеха-то ожидаемого все же не получилось… Да еще чуть и не заврались было…» — огорчался Бересов.

Формально подполковник не только не был виноват, но даже заслуживал похвалы за сегодняшний бой: противник контратаковал полк Бересова превосходящими силами, и все-таки полк не дал врагу прорваться, отбросил его и нанес ему большие потери. Но Бересов считал себя виноватым независимо от наличия каких-либо оправдывающих причин: вину каждого из его подчиненных он считал своей виной.

«Возьму Комаровку! — упрямо думал он. — Пусть за нее хоть сам черт держится».

— Прикажете наступать? — спросил он генерала. Но тот не дал такого приказа.

Командир дивизии знал, что на участке полка Бересова немцы пытаются нащупать слабое место. Они неспроста вернулись в Комаровку, которую вынуждены были оставить накануне, еще до прихода наших передовых частей, когда спешили уклониться от удара. Видимо, командование окруженных немецких войск, отчаянно ища выход из положения, где-то сосредоточивает части для прорыва. Нужно быть начеку. Враг может ударить не только спереди, но и сзади, с внешней стороны кольца. Предусматривая такую опасность, генерал приказал командирам полков выставить боевое охранение и перед Комаровкой и в тылу. Тыловые подразделения заняли оборону фронтом на юг. Каждый полк был готов в случае необходимости вести бой своими подразделениями на два фронта, в положении «спина к спине».

Генералу было известно, что на других участках фронта окружения, особенно в районе Звенигородки, идут, не утихая, ожесточенные бои. Немецкая ставка прилагает все усилия, чтобы вырвать свои войска из захлопнувшейся гигантской ловушки. В эти дни сводка Советского информбюро сообщала:

«…Наши войска успешно отражали контратаки крупных сил пехоты и танков противника, стремившихся пробиться на помощь окруженной группировке войск».

Солдаты и офицеры дивизии с нетерпением ждали приказа о наступлении. Многим казалось непонятным, зачем стоять в обороне, когда, как им представлялось, можно наступать.

Но командир знал, что окончательный удар по врагу может быть нанесен только с большого размаха, по общему плану, строго продуманному и полностью обеспеченному, построенному на четком взаимодействии сил двух Украинских фронтов.

Для этого окончательного удара требовалось подтянуть всю артиллерию и танки. Ставка Верховного Главнокомандования щедро выделила технику для обеспечения операции. Сотни «тридцатьчетверок» и самоходок всех калибров, тысячи орудий — все было дано в помощь стрелковым дивизиям, уже вцепившимся в противника.

На предельных скоростях все это шло теперь по установившейся дороге, спеша догнать пехоту.

Оставалось сделать еще один дружный, последний рывок, чтобы до конца стянуть петлю на горле врага.

Бересов понимал, что командир дивизии ждет приказа о наступлении. Возможно, в ближайшее время произойдет и перегруппировка частей. И Бересов надеялся, что его полк не отведут, не заменят, что ему будет поручено разгромить немцев в Комаровке.

Подполковник уже прикидывал, как он подготовится к бою и проведет его. Он углубился в расчеты и на время забыл обо всем остальном…

Внешне флегматичный, Бересов, начиная думать о бое, загорался внутренним огнем. Этот творческий огонь трудно было заметить со стороны. Но именно в этом огне выплавлялись смелые и обдуманные решения командира полка.

На краю леса, к которому так рвались ночью немцы, в случайно незатронутом войной хуторке, в аккуратной мазаной хате, расположился командный пункт первого батальона. В низенькой горнице за столом сидели Гурьев, Яковенко и завтракали. Старший лейтенант Бобылев еще не возвратился с передовой.