Георгий Жуков - Один МИГ из тысячи

Тут какой-то подвох! Но Фадеев сгоряча ринулся на легкую добычу. Андрей услышал в наушниках его могучий рев:

— За мной, браточки!

Как дисциплинированный ведомый, Труд последовал за Фадеевым. Но в ту же секунду, оглянувшись в сторону Анапы, он увидел, что с моря, со стороны солнца, несколькими волнами шли немецкие пикирующие бомбардировщики, а над ними комариной стаей вились «мессершмитты». Звено «юнкерсов» явно было выпущено для того, чтобы отвлечь истребителей от этой армады.

— Фадеев, Фадеев! — закричал Труд, нажав кнопку радиопередатчика. — Смотри вправо, смотри вправо...

В наушниках раздалось в ответ:

— Понял, Труд, понял. Все за мной!

Фадеев круто развернул шестерку истребителей и увел ее в сторону, набирая высоту. Озеров также пошел со своим напарником вверх, чтобы в решающую минуту боя поддержать ударную группу.

Первым к району Мысхако подошли десять пикирующих бомбардировщиков и девять «мессершмиттов». Они еще набирали высоту и потому шли на минимальной скорости: немецкие летчики были уверены, что трем «юнкерсам» удалось отвлечь советских истребителей. Но тут со стороны солнца сверху на них свалилось шесть скоростных машин с красными носами и красной чертой на руле поворота. Эти знаки гвардейцев были хорошо знакомы гитлеровским летчикам...

Патруль Фадеева действовал по плану, разработанному перед вылетом: четверка истребителей атаковала «лаптежников», еще одна пара истребителей смело врезалась в гущу «мессершмиттов» и связала их боем, не давая вступиться за бомбардировщиков. С первой же атаки Фадеев зажег один бомбардировщик, остальные начали рассыпаться в стороны, наспех освобождаясь от бомб, чтобы побыстрее уйти.

Разбившись на пары, истребители Фадеева стремительно атаковали гитлеровцев, не давая им опомниться. Бой шел с явным преимуществом гвардейцев. Один за другим упали в воду два горящих «мессершмитта».

Но вот подошла вторая волна фашистских самолетов — еще восемь «мессершмиттов» вступили в бой, спустившись с высоты в шесть тысяч метров. Фадеев подал команду: «Сомкнуть строй!» — и все пары вновь соединились. Став в кольцо, они продолжали бой, оберегая хвост друг друга.

Гитлеровцы все больше наращивали силы. Теперь против каждого советского самолета были два-три фашистских. У Андрея пересохло в горле и все чаще темнело в глазах при выполнении резких маневров, но он старался не отстать от ведущего и непрестанно отгонял от него гитлеровцев. На двадцатой минуте боя с моря подошла группа каких-то новых фашистских самолетов, гораздо более маневренных, нежели «мессершмитты». Андрей догадался: «фокке-вульф-190»! С описанием этого нового немецкого истребителя летчики знакомились у Каспия.

Опытный летчик Искрин развернул свою пару самолетов против новых пришельцев. «Фокке-вульфы» вели огонь из пушек, и их снаряды оставляли густой дымчатый след. Искрин и шедший с ним в паре Сутырин держались стойко, и вскоре Труд услышал по радио радостный возглас Сутырина: «Есть почин!» Тотчас же он увидел, как в море падает горящий «фокке-вульф».

Но численное превосходство гитлеровцев сказывалось, и нашим летчикам пришлось бы туго, если бы Фадеев не приберег в резерве до последней минуты прикрывающую пару. Когда фашисты, добившись превышения по высоте, начали атаками сверху прижимать к воде группу Фадеева, на них из поднебесья ринулась пара прикрытия, находившаяся в верхнем эшелоне. Теперь бой шел как бы в два этажа.

Уже девять немецких самолетов упали в воду Цемесской бухты. Горючее в баках подходило к концу. Труд условным словечком напомнил об этом:

— Фадеев, Фадеев! Я голодный! Я голодный...

И Фадеев скомандовал:

— Домой!

Он резко сделал поворот, прижался к воде и перешел на бреющий полет. Повторяя маневр, Труд неожиданно заметил прямо над собой пятнистое брюхо «мессершмитта». Он, не рассуждая, нажал гашетки; огненное полотно семи трасс мгновенно протянулось к немецкому самолету; и когда Труд закончил фигуру, еще один «мессершмитт» уже падал в воду. Выровняв самолет, Андрей пристроился к Фадееву. Следом за ними шли остальные летчики. Не хватало только одного: в разгаре боя молоденький сержант Сапуров оторвался от ведущего, и его расстреляли гитлеровцы.

Андрей оглянулся.

Влажное темнеющее небо над Новороссийском было исчерчено белыми полосами — следами самолетов. С профессиональным удовлетворением он отметил про себя, что многие следы повторяются дважды — параллелями. Это значило, что летчики вели бой строго попарно.