Георгий Жуков - Один МИГ из тысячи

— Итак, в бой вступаете с завтрашнего дня. Наша задача: прикрытие наземных войск в наступательных операциях. Учтите: противник перебросил сюда мощные авиационные силы, лучших своих летчиков. Он пытается любой ценой удержать Таманский плацдарм и Новороссийский порт. Идет упорная борьба. В прошлом месяце только одна наша дивизия провела пятьдесят один воздушный бой и сбила шестьдесят пять самолетов. В апреле я жду еще более напряженных боев. Новые машины, которыми вооружили и вас, прекрасно зарекомендовали себя. Стало быть теперь все зависит от вас: от того, насколько умело вы примените технику. Традиции у вашего полка неплохие, опыт есть. Поэтому я не сомневаюсь, что вы и теперь поработаете хорошо.

Он сделал небольшую паузу и добавил:

— Прошу учесть: с послезавтрашнего дня я — на переднем крае, на станции радионаведения, и оттуда буду наблюдать каждый вылет. Помните об этом и знайте: колебаний, нерешительности не терплю. Увидел противника — атакуй немедля! Атаковал — бей наверняка! Сбил — донеси по совести и чести. Не сбил — доложи так же откровенно. Понятно? Ну, а практические указания получите от командира полка. Желаю удачи, товарищи летчики!

Генерал встал, поднес руку к козырьку выгоревшей на солнце фуражки и вышел. Тотчас же затарахтел мотоцикл: Борман укатил во вторую эскадрилью.

Полк действительно прибыл на Кубань в разгаре событий. Именно теперь, когда начали немного подсыхать дороги и аэродромы, борьба за Таманский плацдарм стала особенно ожесточенной. Пока гвардейцы переформировывались и осваивали новые самолеты, наши войска, сломив оборону гитлеровцев на Тереке, двинулись вперед, освободили Северный Кавказ и большую часть Кубани и вышли к Тамани. В то же время завязались упорные бои и у стен Новороссийска.

В первых числах марта на узком участке фронта, правый фланг которого упирался в разлившуюся Кубань и ее притоки, а левый — в северо-западные отроги Большого Кавказского хребта, заняла оборону потрепанная в предыдущих боях, но все еще сохранявшая боеспособность 17-я армия гитлеровцев. Фашистское командование отдало приказ любой ценой сохранить этот плацдарм на Таманском полуострове как возможную исходную базу для нового наступления на Кавказ. На плацдарме были сосредоточены пятьсот тысяч солдат и офицеров противника!

Гитлеровские войска находились в трудном положении: их коммуникации, проходившие через Керченский пролив, были весьма уязвимы. В этих условиях спасти Таманский плацдарм могло только полное господство в воздухе. Авиация Геринга должна была прикрыть своими крыльями лихорадочно зарывавшиеся в раскисшую от весенних дождей землю дивизии 17-й немецкой армии.

С этой целью сюда были переброшены основные части 4-го воздушного флота гитлеровских вооруженных сил, насчитывавшего около полутора тысяч самолетов — больше половины всей немецкой авиации, действовавшей в то время на Восточном фронте. Все аэродромы Тамани, Крыма, Приазовья и Донбасса, находившиеся в руках гитлеровцев, были заполнены немецкими бомбардировщиками, истребителями и штурмовиками.

На Кубань Геринг послал свои лучшие авиационные части, в том числе 3-ю истребительную эскадру «Удет» и 51-ю истребительную эскадру «Мельдерс». Наконец он направил сюда особую группу отличных мастеров воздушного боя, которые летали на лучших самолетах-истребителях, какие только были тогда у немцев, — «фокке-вульф-190».

Но и советская военная авиация к этому времени окрепла и закалилась. Правда, командование Северо-Кавказского фронта все еще имело в своем распоряжении меньше самолетов, чем противник. Но, во-первых, в значительной части это были уже современные, скоростные, хорошо вооруженные самолеты, и, во-вторых, — самое главное! — их водили в бой замечательные летчики, вооруженные большим боевым опытом.

Здесь действовали 4-я воздушная армия генерал-майора Науменко и 5-я воздушная армия генерал-майора Горюнова. Кроме того, на этом участке работали группа авиации дальнего действия генерал-лейтенанта Скрипко и авиация Черноморского флота под командованием генерала Ермаченкова.

Всего к тому моменту, когда на фронт прилетели Покрышкин и его друзья, Советские Военно-Воздушные Силы имели здесь пятьсот пятьдесят — шестьсот самолетов — правда, пятая часть их нуждалась в ремонте. Но сюда уже спешили пополнения из резерва Ставки — свежие дивизии и корпуса истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков. Таким образом, соотношение сил в воздухе быстро уравнивалось. И хотя нам все еще не хватало бомбардировщиков, по штурмовикам наша авиация уже имела абсолютное превосходство, а по истребителям — двукратное. Это предвещало острые воздушные бои; причем следовало ожидать небывалых еще по своей массовости сражений в воздухе — ведь военные действия велись на небольшом плацдарме.