Георгий Жуков - Один МИГ из тысячи

Самолет с боевым снаряжением весит три-четыре тонны. Не только на пикировании, но даже на планировании с газом он моментально набирает определенную скорость. Значит... Черт возьми, это значит, что если пустить его не по прямой, а вот по этакой волнообразной линии, как по горному шоссе, он даже на среднем режиме мотора сможет держаться больших скоростей! Конечно, известная доля скорости будет теряться из-за лобового сопротивления воздуха. И все-таки... все-таки мощная сила инерции самолета даст возможность гораздо лучше использовать возможности машины!

При первом же удобном случае Покрышкин, вылетев в тренировочный полет, попробовал поводить самолет в новой манере. Летчики с земли с любопытством глядели, как ушедшая в зону машина Покрышкина с глухим ревом описывала в небе кривые, то опускаясь, то взвиваясь. Это было похоже на размеренные качания маятника. В совершенстве владея искусством пилотажа, Покрышкин ухитрялся, не теряя высоты, выводить машину в верхнюю точку подъема с таким запасом скорости, что мог тут же перейти в любой боевой маневр.

Результаты проверки одновременно и удовлетворили его и озаботили: он увидел, что расчеты его целиком оправдываются, но в то же время убедился, как трудно будет на первых порах ведомому приноравливаться к ведущему. Надо было добиваться той высшей степени слетанности, когда летчики угадывают замысел друг друга по каким-то совершенно неуловимым признакам и моментально на них реагируют. Иначе все пошло бы прахом — самолеты, непрерывно маневрируя по вертикали, могли бы разбрестись, растерять друг друга.

Добиться такой слетанности трудно, но не невозможно. Убедившись в этом после нескольких полетов в зону с лучшими летчиками эскадрильи, Саша немного успокоился и начал думать, как применить на практике новые возможности. Было совершенно ясно, что новая скоростная машина, которую вот-вот получит на вооружение полк, потребует и новых методов боевого применения. Стало быть, необходимо, чтобы люди отрешились от устарелых, консервативных, раз и навсегда заученных приемов.

Военная наука, как и любая другая, не терпит застоя творческой мысли. Действительность всегда опережает инструкции, и самое лучшее наставление не поможет, если слепо следовать букве, вместо того чтобы истолковывать его творчески, в соответствии с требованиями сегодняшнего дня. Надо было критически разобраться в жадно нахватанном за этот год богатстве опыта, разложить его по полочкам, отбросить ненужное, устаревшее, выудить из хаотической груды впечатлений самые важные, основные и привести в строгую систему. Именно теперь, перед решающими боями, надо было сделать это, чтобы потом, когда полк получит новые самолеты, вступить в бой с врагом во всеоружии новых тактических приемов.

И где бы ни бродил Покрышкин, чем бы ни занимался, голова его была занята одним: он продумывал день за днем, шаг за шагом все эти пятнадцать месяцев каждый полет, каждый бой. Он обладал чудесной памятью, специфической памятью летчика, способной хранить трудно выразимые словами представления, ощущения и еле уловимые движения, из которых складывается маневр самолета. Вспоминая и сопоставляя их> Саша постепенно отбирал то, что следовало закрепить и отшлифовать.

Говорили, что новая машина, которую предстояло освоить гвардейцам, хорошо набирает высоту. Эта особенность ее живо интересовала Покрышкина: опыт подсказывал, что в современном воздушном бою особенно большую роль должен играть именно вертикальный маневр. Еще в мирное время на истребителе «И-16» он много и упорно тренировался в исполнении восходящей «бочки». Она пригодилась ему в памятном бою б октября 1941 года у Запорожья: тогда он, резко перевернув машину, ушел из-под вертикального удара восходящей спиралью.

В дальнейшем Покрышкин и его товарищи, которым он рассказал об этом маневре, не раз пользовались им в воздушных боях. Особенно удачно он получался на «Яковлеве»: улучшенные летно-тактические данные этой машины открыли новые возможности вертикального маневра.

До войны истребители учились драться главным образом на виражах, в горизонтальной плоскости. Но при современном уровне авиационной техники такой бой неминуемо приобретает характер пассивной обороны. А советские летчики хотели не обороняться, а наступать; и для этого необходим был вертикальный маневр — боевой разворот, вертикальная спираль «горка» с переходом в вираж.

Однажды летчики соседней части получили партию новых «Яковлевых». На радостях, проходя над аэродромом гвардейцев, они приветствовали их головокружительным каскадом фигур высшего пилотажа. Один из пилотов пошел на «горку» и крутанул «бочку». Скорость была маловата, самолет зарылся носом и пошел вниз, теряя высоту. Второй «Яковлев» проскочил над ним.