Георгий Жуков - Один МИГ из тысячи

— Хватит! — сказал вдруг резко Покрышкин. — С вами в самом деле в детство впадешь. Надо было хоть с мастерскими связаться, что ли? Наверняка у них праздничный вечер был. А мы тут... Как медвежата в берлоге, как дикари, честное слово! Объявляю на завтра торжественный вечер. Ясно?

И он приказал технику приготовить на утро «Ути-4» к полету, решил слетать с утра пораньше в полк посоветоваться. Ему приходилось многое делать в жизни, но в роли организатора торжественного вечера он выступал в первый раз.

Утром, как назло, сел промозглый туман. Его едкие, тяжелые белесые волны без конца плыли над летным полем, сырость пронизывала до костей, даже меховой комбинезон не спасал от холода. Лететь в такую погоду было неблагоразумно. Но упрямство Покрышкина взяло верх, и он взлетел. С трудом добравшись до Новошахтинска, Саша кое-как разыскал в густой мгле посадочную полосу и сел. Поеживаясь, отряхивая снятым шлемом осевшие на комбинезоне капли влаги и стуча бурками, Покрышкин вошел в помещение командного пункта. И сразу же к нему бросился с умоляющим лицом начальник связи.

— Ради бога... тс-с-с!.. — прошептал он и указал пальцем на приемник.

Саша, подняв глаза, увидел, что в помещении полно людей, жадно прислушивавшихся к неровному, глухому шуму, напоминавшему рокот далекого прибоя, — этот шум доносился из репродуктора. Он присел рядом с Крюковым и тоже стал слушать.

Вдруг чей-то голос явственно сказал:

— Торжественное заседание, посвященное двадцать четвертой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, объявляется открытым...

Крюков жарко зашептал на ухо Саше:

— Это запись на пленке... Заседание, оказывается, вчера вечером было... А сегодня на Красной площади был парад.

— Парад? На Красной площади? — изумился Покрышкин.

— Ну да. Парад!..

Все зашикали на Крюкова и Покрышкина. Пал Палыч осекся.

Покрышкин даже покраснел от волнения и весь взъерошился. Все это было так неожиданно и так радостно: и то, что состоялось торжественное заседание в честь годовщины Октября в Москве, хотя фронт у самых ее стен, и то, что даже традиционный парад на Красной площади тоже состоялся назло всем чертям! На душе стало теплее: Москва держится, Москва борется! Значит, все будет в порядке, как бы тяжело ни приходилось теперь.

Девятого ноября полк перелетел в станицу Ново-Золотовскую, широко раскинувшуюся на берегу Дона, там, где в него впадает Северный Донец: затишье кончилось, битва за Ростов и Дон возобновилась с новой силой. В этот же день в Ново-Золотовскую перебрались и сержанты. Один «МИГ» Покрышкин привел сам, второй доверил Труду. Андрей был очень польщен этим, но вскоре опять приуныл: машин становилось все меньше, и на-боевые задания летали лишь самые опытные летчики.

Работу истребителей сильно затрудняли морозы и вьюги. Особенно тяжело доставалось техникам: изношенные, много раз бывавшие в боях самолеты часто выходили из строя, их приходилось без конца чинить на ветру, под открытым небом. Летать же надо было каждый день: полк нес разведывательную службу.

Чаще всего на старт выруливал бурый, весь заплатанный «МИГ» с большой единицей на хвосте. Его обслуживал техник Вахненко — усталый, измученный бессонницей человек, про которого говорили, что по упорству он ровня Покрышкину. «Единицу», как звали в просторечии этот «МИГ», Вахненко принял еще тогда, когда Саша и его друзья пригнали из Москвы новые самолеты. В те дни на «единице» летал Морозов. Потом, в разгаре битвы за Таврию, сломалась в моторе шестеренка. Немцы стремительно продвигались вперед. Полк отходил на восток. Как быть с самолетом? Вахненко прицепил его к грузовику и повез в Геническ, рассчитывая там найти запасную деталь. В Геническе поиски его не увенчались успехом. Немцы были близко. Ходили слухи, что пути на восток уже перерезаны. Вахненко все же потащил самолет дальше — в Володарку. Здесь ему удалось, наконец, разыскать шестеренку. «МИГ» ожил, и Покрышкин перегнал его в Астраханку. Это было как нельзя более кстати: машин в полку не хватало, и теперь на «единице» летали по очереди Фигичев, Барышников и Паскеев.

Вскоре мотор опять сдал. Упрямый Вахненко снова стал искать, где бы отремонтировать его. Так со своим самолетом он протащился через все Приазовье, терпя всяческие мытарства и не раз подвергаясь опасности быть отрезанным от своих. Он побывал в Обрыве, в Таганроге, в Ростове, в Злодейской и, наконец, в Аксае разыскал-таки новый мотор. Сейчас самолет снова был в строю, и летчики готовы были на руках носить вечно замасленного, обмороженного техника.