Величко Нешков - Наступление

— Ну и что же?

— Поручик Игнатов приказал этому подпоручику втереться в доверие к девушке, пообещал дать ему оружие и патроны для передачи партизанам. Он хотел, чтобы затем подпоручик перешел на нелегальное положение и таким образом завоевал доверие партизан, тогда через него можно было бы узнать, когда ваши товарищи спустятся с гор, чтобы схватить их. Однако подпоручик оказался честным человеком. Вместо того чтобы действовать так, как ему было приказано, он взял да и предупредил девушку, рассказал ей обо всем. А она со своей стороны сообщила вашим товарищам в горах, что было задумано…

— Дальше! — нетерпеливо потребовал Данев.

— Похоже, это и стало причиной опасения, что человек Цено Ангелова будет раскрыт. Ангелов был в панике. Боясь последствий, он и приказал приостановить операцию, а я лично должен был передать полковнику Додеву и поручику Игнатову приказ положить конец этой истории с девушкой и подпоручиком из Лозена. Помню, Ангелов дал приказ не поднимать больше вопрос о подпоручике, как будто ничего этого и не было. Он постарался сделать все, чтобы замести следы. Я слышал, что он арестовал ту девушку, но какова ее судьба, не знаю. Прошу меня извинить за то, что чуть не забыл об этом случае.

— А после этого речь об этом человеке больше не заходила?

— О каком? О подпоручике, что ли?

— Нет. О человеке Цено Ангелова.

— Нет. Он хранил это имя в полной тайне. Если бы я его знал, я бы сказал вам о нем сразу. Понимаю ваш интерес к нему, но таково положение, господин следователь.

Данов замолчал. Подпер потяжелевшую голову ладонями. Его сердце билось учащенно. В таком положении он оставался две-три минуты, а после этого с усилием оторвался от стула и, с трудом передвигая ноги, направился к двери. Молча открыл ее и кивнул головой милиционеру, чтобы тот вошел.

— Отведите его в камеру, — указал он рукой на генерала.

— Слушаюсь, товарищ Данев, — по-солдатски ответил милиционер и снял с плеча автомат.

Янев встал со стула, с недоумением посмотрел на Данева, хотел поблагодарить его за намек на надежду и еще раз заверить, что сказал всю правду. Но Данев уставился взглядом в край стола и только кивнул ему головой, чтобы он уходил.

Этой же ночью Данчо Данев снова приехал в тюрьму. Его пропускали в любое время дня и ночи. Он взял ключ у дежурного и более часа оставался в камере генерала. Когда закончил разговор, вернул ключ дежурному и быстро ушел.

Утром генерала нашли повешенным на подтяжках. Никаких следов насилия не было. На коробке от сигарет было написано, что он сам решил покончить с собой.

Вечерний поезд приближался к городу. Прижавшись к стеклу, Розов смотрел на меняющийся за окном пейзаж. Мимо проносились телеграфные столбы, посеревшие поля, полоски неубранной кукурузы, и только местами попадались чуть зазеленевшие нивы. На западе медленно догорал красный закат. Полный и упитанный спутник Розова, который до сих пор почти непрерывно спал, встал, прижался головой к стеклу и, равнодушно глядя за окно, тихо проговорил:

— Вы уже почти приехали, а мне еще ехать до полуночи. Нет у нас поездов, как у других, — добавил он почти про себя. — Точности никакой. Скорым, конечно, лучше, только на него билетов не достать, он всегда переполнен нашими и русскими военными.

Розов из-под бровей осмотрел его. Спутник продолжал:

— Может быть, вы меня упрекнете, но смотрите, господин, раньше в этих вагонах ездили немцы, теперь русские. Такова наша участь — участь маленького и слабого государства. Любой его топчет и притесняет. Что, разве я не прав?

— Нет! — коротко ответил Розов.

— Видите ли, я вас не знаю, может быть, поэтому разболтался немного больше, чем следовало бы, но мне кажется, что, когда едешь с человеком в одном купе, как-то нехорошо молчать, хотя и рискуешь совершить ошибку. В молодости я был другим. Из отцовского дома ушел гол как сокол. Сколотил небольшой капиталец, создал себе известное положение — и все это своим собственным трудом и бережливостью.

— Вероятно, вы очень довольны собой, не так ли? — спросил Розов с желчной иронией и, откинувшись на сиденье, стал рассматривать своего спутника, щуря глаза. Челюсти у собеседника были крепкие, в каждом его движении чувствовалась сила и уверенность. Розову казалось, что он много лет назад где-то видел этого человека. Возможно, их пути когда-то пересекались. Но припомнить ничего определенного Розов не мог. Спутник между тем продолжал:

— Слава богу, живем не жалуемся. Только бы кончилась война, да открылись рынки, да началась торговля с англичанами, американцами, можно и с братушками, если у них, конечно, будет что нам продавать. Не будем и ими гнушаться.