Величко Нешков - Наступление

— Я не знаю, каким вы себе представляете Лондон, — ответил Банков. — Не забывайте, что население его больше, чем население всей нашей страны. Чтобы превратить Лондон в пепелище, как вам этого хочется, немцам годами придется бомбить его.

— Извините, господин Банков, я видел Берлин, видел Гамбург и имею представление о разрушениях, но не об этом хочу с вами спорить, — сказал Милко.

— А о чем? — с готовностью спросил Банков.

— Что выиграем мы, болгары, от возможного поражения немцев? — саркастически спросил Милко с явной целью уязвить и загнать в угол Банкова.

— Почему вы задаете этот вопрос мне? Даже регентам, царским советникам и министрам еще не все ясно.

Додев недоумевал. Он не понимал, как этот человек оказался в их среде.

— Господин Банков, как, по вашему мнению, должны развиваться события? — Он язвительно поджал губы.

— Господин полковник, позвольте мне быть абсолютно откровенным, — ответил ему в свою очередь Банков.

— Как вам угодно.

— Господин полковник, я интересуюсь политикой, и по всем подобного рода вопросам у меня есть своя, определенная точка зрения. Господин полковник, теперь и детям ясно, что Гитлер проиграл войну. Немцы не отступают по стратегическим и тактическим соображениям, а просто-напросто бегут. С запада их также прижимают. Они смогут оказывать сопротивление еще, скажем, год, но это будет означать, что из нации будут выжаты последние жизненные соки. В таком случае я вас спрашиваю, зачем нам тонуть вместе с кораблем Гитлера?

Додев слушал, и сердце его сжималось. Впервые за долгие годы в его присутствии говорили так откровенно. Его ум еще не мог привыкнуть к мысли, что немцам не избежать поражения. При других обстоятельствах он бы обругал Банкова, приказал бы его арестовать, как смутьяна и пораженца, а теперь чувствовал себя смущенным и сомневающимся. С некоторого времени его преследовала страшная мысль: что будет с ними, если немцы проиграют войну? Ведь еще два часа назад он убеждал солдат в близкой победе немцев. Но те слушали его равнодушно, а солдат с бородой даже говорил с ним дерзко и вызывающе. А может быть, Банков прав? Чтобы не попасть в еще более неудобное положение, Додев спросил:

— Господин Банков, вы абсолютно уверены в поражении Германии, не так ли я должен понимать ваши слова?

— Да, — кивнул Банков, глядя ему прямо в глаза.

— Следовательно, нам остается пасть на колени перед коммунистами?

Банков усмехнулся. Закурил сигарету, отпил из бокала и поставил его перед собой, не спуская глаз с озадаченного Додева.

— Необходимы решительные меры, чтобы избежать коммунистической угрозы. Должен вам признаться, что я одинаково ненавижу как коммунистов, так и гитлеровцев.

— Я вас не понимаю, — промолвил Додев, еще более заинтригованный.

— Все очень просто, господин полковник, — продолжал Банков, — в эти решающие для судеб страны часы все умные люди не имеют права стоять в стороне. Необходима гибкая государственная дальновидность.

Додев прервал его:

— Предлагаете снова вернуть партии?

— Может быть, это уже поздно. Боюсь, что двенадцатый час пробил, а мы все мудрствуем.

— Двенадцатый час! — отчаянно закачал головой Додев. — Вы, гражданские, плохо понимаете нас, военных. Я вас спрашиваю, господин Банков, как мы отвернемся от Германии? Так поступали только коварные союзники.

— Господин полковник, — с иронией ответил Банков, — когда дело касается судьбы и будущего народа, в политике нет и не должно быть места какой, бы то ни было сентиментальности.

— Господин Банков, как вы думаете, нужно ли учитывать известные обстоятельства и последствия подобных мер?

— В каком смысле? — спросил Банков.

— В том смысле, — дополнил Додев, — что по стратегическим соображениям главная штаб-квартира фюрера примет соответствующие меры.

— Что будет означать оккупацию Болгарии, — заметил Милко Бейский.

Банков иронически усмехнулся, оглядел сотрапезников, на какое-то мгновение задумался, а потом махнул рукой:

— Впрочем, здесь все свои! Можем себе позволить такую роскошь, чтобы поговорить совсем откровенно. Разве мы еще не оккупированная страна?

— Господин Банков, неужели вы говорите серьезно? — спросил Додев.

— Да, да, вполне серьезно, господин полковник…

Игнатов вмешался в разговор:

— Вы даже вражескую пропаганду используете вполне серьезно.

— Банков, скажи-ка мне, с кем дружбаши [2] Дружбаши — разговорно-пренебрежительное название земледельцев — членов Болгарского земледельческого народного союза (БЗНС). — Прим. ред. ? С Россией или с Англией? Скажи прямо, без обиняков, — нетерпеливо вмешался в разговор старый Бейский.