Когда вышли во двор, солдаты обедали в тени дерева ореха. Додев медленно прошел между ними и остановился около Кутулы, который дожевывал последний кусок и скреб ложкой в пустом котелке.
— Как, герой, еда вкусная? — спросил Додев, заглядывая в пустой котелок.
— Ничего, господин полковник, — вытер ладонью губы Кутула, — только дома-то она вкуснее, хотя там иногда только соль да перец.
Этот ответ не понравился Додеву. Он сердито нахмурил брови.
— Какого года рождения?
— Тысяча девятьсот семнадцатого.
— Откуда ты, из какого села?
— Из Камено-Поля, господин полковник, — с едва заметной вызывающей ноткой ответил Кутула.
— А-а, из партизанского села, вот ты откуда! — И полковник скривил губы в недовольной гримасе.
— Так точно!
— И ты говоришь это так, как будто этим гордишься? Почему не побрит? Посмотри, на кого ты похож!
Кутула испуганно моргал глазами, глядя то на свой пустой котелок, то на аксельбанты полковника.
— Поручик Игнатов, не кажется ли вам, что этот тип похож на заключенного?
— Виноват, недоглядел, господин полковник, — смущенно ответил Игнатов.
— Накажите его сами, или я накажу вас… Значит, тебе не нравится здесь? — снова обратился Додев к Кутуле. — К тому ж ты из запаса! Какой пример ты подаешь молодым солдатам? Сколько у тебя земли?
— Двадцать пять декаров [1] Декар — 0,1 га. — Прим. ред.
, — все так же спокойно ответил Кутула.
— Кто ее сейчас обрабатывает?
— Жена и мать.
— Отец где?
— Убит во время войны.
— Он погиб за царя и отечество, а ты, шалопай, для чего живешь? Какую помощь получаешь от общины?
— Почти что нищенскую, господин полковник, — отвечал Кутула, понимая, что Додев кипит от гнева. А почему бы и не припереть к стене полковника, тем более перед всей ротой? Другой, более удобный случай вряд ли представится.
— Что, что? Ну-ка повтори, — прищурился Додев. — Разве сельская управа не дает тебе бесплатно людей? Письма из дому получаешь?
— Получай не получай, дело ясное. Каждый о себе думает!
— Ты что, ненормальный или только прикидываешься дураком? Что же, из управы так и не оказали никакой помощи твоей семье?
— Господин полковник, да ведь ни староста, ни писарь из управы, ни поп никогда не жали хлеб на полях крестьян.
Где-то сзади стали хихикать. Додев сделал вид, что ничего не слышит. И если вначале он, хотя и с трудом, все же сдерживал себя, то теперь вышел за рамки приличия, которые предопределялись его служебным положением. Ухватив темляк сабли, он раза два дернул подбородком, словно воротник давил его шею, и закричал, брызгая слюной на щеку Кутулы:
— Кто позволил тебе говорить так безответственно? Ты лжешь… ты разлагаешь… Да знаешь ли ты, какие есть указания правительства? Манев, — обернулся он к офицеру разведки, — взять на заметку! Напиши старосте в Камено-Поле. Пусть сообщат, какую помощь оказали семье этого чурбана. Тогда увидим, как он у нас попляшет. Ну а ты что скажешь, молодой человек, нравится ли тебе жизнь здесь? — остановился Додев около Луканче.
— Так точно, нравится, господин полковник! — выкрикнул Луканче.
— Ну а ты? — обернулся Додев к Геце. — Что скажешь о тех, которые в лес подались?
— Они не болгары, господин полковник.
— Почему? — с явным удовольствием задал вопрос Додев.
— Потому что продались за деньги нашим врагам!
— Да. Совершенно верно. Вы слышите, что говорит ваш товарищ? — Додев с довольным выражением на лице обернулся к молчавшей роте. — Очень хорошо, молодец! — с удовлетворением вскинул он голову.
— Рад стараться, господин полковник, — еще громче ответил Геца.
— Этот из моей разведки, парень что надо, — прошептал Игнатов на ухо Додеву.
Додев прошел еще несколько шагов между столами, довольный ответом Гецы, окинул взглядом солдат и решил, что должен им что-то сказать. Битый час они были вынуждены с досадой слушать давно известные вещи. Они ругались про себя, переминались с ноги на ногу. И облегченно вздохнули, когда Додев их освободил.
* * *
Додев зашел в сельскую управу и около часа держал там на ногах лозенского старосту. Ругал его за беспорядки, за слабое содействие, оказываемое Игнатову, в конце припугнул его областным начальником полиции. К двум часам дня машина Додева остановилась у ворот дома Николы Бейского, где его ждали на обед.
Бейский, с расстегнутым воротом и в жилетке, из карманчика которой свешивалась золотая цепочка от часов, появился на широкой асфальтовой дорожке и протянул руку Додеву.
Читать дальше