Величко Нешков - Наступление

Кольо, увидев Слановского, закричал во все горло:

— Господин подпоручик, давайте, как кореши, договоримся: рано утром уходим! В семь часов даем зеленую ракету — и без команды в дорогу…

— Войдите в дом, и пусть говорит кто-нибудь один, — сказал Слановский взволнованным голосом и пошел впереди.

Когда вся «делегация» вошла в помещение роты, Лило и Луканче спиной загородили дверь. Ангелчо поджигал пороховые «свечи» и поднимал их над головой, чтобы освещать все помещение.

— Ну, выкладывайте все начистоту, — остановившись на середине комнаты, сказал Слановский. — Говорите, зачем пришли?

— Господин подпоручик, — испуганно моргал санитар, — нам сказали: если не уберемся отсюда в течение двух дней, нас оставят здесь чинить пути и связь…

— Кто сказал это? — скрипнул зубами Слановский.

— Да все в полку говорят! — подал голос писарь Стоянчо.

— Я ночью же запрягаю кобылку и через десять дней буду греться около своей цыганки, — цинично ухмыльнулся Кольо.

— Ишь какой выискался! — приблизился к нему возмущенный Слановский. — Теперь ты готов бежать греться к своей цыганке, а почему тебя не было среди добровольцев на скале Дражна? Да ты хоть один раз выстрелил в немцев? А вы, — взглянул он на унтер-офицера, — вы, трус, хоть раз были на позиции? Ребята там умирали от потери крови… Что-то я вас там не видел…

— Да чего еще ждать? Собачье племя! — взревел Кутула и опустил свой тяжелый кулак на спину Кольо. И тут началось нечто невообразимое. Кто-то ударил Ангелчо по руке, и он не удержал горящую пороховую «свечу». В темноте минут десять солдаты награждали тумаками незваных гостей…

— Больше не посмеют сюда прийти, — ухмылялся Пени.

Он и еще человек десять проводили «делегацию» через площадь, продолжая стегать «делегатов» ремнями куда придется.

Под холодным, обсыпанным звездной пылью небом спал город. Только шаги часовых перед школой глухо отдавались в ночной тишине.

Солнце робко заглянуло в окно. Ветер гонял по двору листву и солому, тревожно стучал в оконные стекла. Над Котелками склонились обросшие лица солдат, вид которых был самый жалкий. Так вот кто собирался сегодня утром без приказа податься домой! Их внешний вид заставил Додева вздрогнуть. Глубоко в душе он чувствовал себя обманутым и обойденным. В бессильной злобе он упал на свою походную кровать. А ветер продолжал стучать в стекла окон, завывая то жалобно, то испуганно.

Додев не заметил, когда в комнату вошел подпоручик Манев, разрумянившийся и слегка возбужденный.

«Ну?» — вопрошали усталые и покрасневшие от бессонницы и напряжения слегка прищуренные глаза Додева.

— Может быть, нас опередили всего на один-два…

— И все же опередили, — прервал его Додев.

— К большому сожалению, да.

Додев глубоко вздохнул:

— Как смогли всего за несколько месяцев так переродиться эти негодяи? В их сердцах угасла даже последняя искорка любви к отечеству. Бедная, несчастная Болгария!..

— Вчера вечером наши ребята вернулись из Рашково…

— Оставьте этих ваших ребят, Манев! Неужели вы не поняли, что больше ни на кого нельзя рассчитывать? — прогнусавил сквозь сжатые губы Додев.

— Нет, господин полковник, они предъявили доказательства своей преданности. Их избили в первом батальоне, и очень жестоко…

— Почаще надо лупить этих скотов, чтобы они поумнели наконец, — бросил Додев, не интересуясь, о ком говорит подпоручик. — А где наш комиссар?

— Шныряет в полку. Разные типы из роты добровольцев вынюхивают все у нас, понацепляли гранат на ремни, похоже, что-то замышляют, — уныло закончил Манев, все еще не решаясь сказать своему командиру полка самую горькую и тяжелую новость.

— Ничего хорошего нельзя ожидать от этих головорезов, — выдавил из себя Додев. Он, вздыхая, встал с кровати и закурил сигарету.

— Ночью арестован полковник Киселев, — наконец произнес Манев и опустил глаза.

— Кто тебе это сказал? — вздрогнул от неожиданности Додев.

— Недавно из штаба дивизии вернулся поручик Генчев.

— Ну? — испуганно поднял голову Додев. — Значит, Киселов задержан?

— Так точно, господин полковник.

— А постановление?

— Похоже, что именно здесь мы просчитались…

— Почему ты так думаешь?

— Об этом я как раз и хочу вам доложить. — Манев раскрыл свою записную книжку. — Вот что пишет сегодня «Работническо дело»: «Политбюро ЦК БРП(к) заявляет о своем несогласии с постановлением совета министров, принятым на заседании 23 ноября с. г., по которому фактически отменяется закон о народном суде над офицерами и унтер-офицерами и солдатами действующей армии и находящимися в запасе, которые уличены в со деянии преступлений…» — Он пропустил один абзац и продолжал: — «Такая редакция постановления дает возможность любому преступнику в соответствии с законом о народном суде (так как все мобилизованы или могут быть мобилизованы) уйти от правосудия и, если он захочет, скрыться…» — Манев снова пропустил один абзац и дошел до заключения, которое прочитал звонким голосом: — «Это постановление было принято в отсутствие и без согласия коммунистов и без учета мнения Национального комитета Отечественного фронта…»