Величко Нешков - Наступление

— Сегодня обедать будем здесь? — спросил Марин.

— Да, а что?

— Хочу вам кое-что сказать. Купаться будем? Вода чистая, да и жарко к тому же.

— Хорошо, — согласился Слановский.

Другой их односельчанин, Пени, высокий и немного согнувшийся, как стебель подсолнечника, бросил под ноги Марину охапку сена. На его остром улыбающемся лице торчали желтоватые усы. Вычесывая из волос прилипшее сено, он лукаво подмигнул Марину:

— Мы его собираем, а может, казачьи кони им полакомятся.

— Твоими бы устами да мед пить! — Марин подхватил сено и подал ему знак головой уступить дорогу Йордану, который поднял охапку сена, также собираясь бросить ее под ноги Марину.

Немного в стороне вершили еще один стог сена. На самом верху стога неумело держался низкий, крепкий, с черной и густой, как щетина, бородой их односельчанин Кутула. Он кричал что-то гортанным осипшим голосом, стараясь вилами подцепить сплетенную из травы веревку, которую ему бросали снизу. В стороне от стога, широко расставив ноги, стоял фельдфебель Станков. Не спуская глаз с Кутулы, он время от времени покрикивал:

— Вот только свали стог, тогда узнаешь, где раки зимуют!

— Не могу поймать веревку, господин фельдфебель.

— Тоже мне, пижон нашелся! Воображай поменьше!

— А если упаду, господин фельдфебель? — нарочно раскачивался Кутула, чтобы позлить Станкова.

— Невелика беда, если и разобьешься. Свет клином на тебе не сошелся.

В конце концов Кутула поймал конец плетеной веревки, перебросил ее через верх стога, воткнул острый, тонкий шест в сено и спустился вниз.

В полдень из села принесли обед для солдат. Солдаты разбрелись группами по берегу реки и молча начали обедать.

Слановский, Станков и Лило сели в тени единственной развесистой груши посреди луга. Слановский медленно начал есть. Станков с едой разделался вмиг и, не вставая со своего места, задремал.

— Искупаемся? — тихо спросил Лило.

— Давайте, — ответил Слановский и начал раздеваться. Отвыкший ходить босиком, он осторожно ступал по скошенной траве луга. Вышли на тропинку. Почти все солдаты уже были в воде. Ниже по реке двое местных жителей купали в реке коня. Конь фыркал и с удовольствием помахивал мокрым хвостом. Его шерсть блестела на солнце. Кутула нырял, стараясь схватить в воде высокого Пени, а тот, увернувшись от Кутулы, бросился к противоположному берегу и упал там на горячий песок.

В это время кто-то закричал:

— Змея, змея!

— Где? — Пени вскочил, глубоко нырнул с разбегу и выплыл уже на этом берегу. Отдуваясь, он раздвинул кусты и попытался вылезти на сыпучий песчаный берег. — Где змея? — спросил он еще раз.

Какой-то солдат испуганно показывал на кусты, продолжая пятиться.

Пени спокойно приблизился к кустам бузины и крапивы, присел на корточки и начал насвистывать незнакомую и какую-то странную мелодию.

— Да он настоящий циркач, — раздался чей-то насмешливый голос.

— Змея только его и ждала, — подзадорил другой.

— Вот увидите, он ее поймает, вы его не знаете, — добавил третий, давно знавший о ловкости Пени.

Слановский опустил ноги в воду. По коже пробежала холодная, но вместе с тем приятная дрожь. Он все еще не решался нырнуть. Марин воспользовался тем, что все солдаты как завороженные глядели на Пени, и приблизился к Слановскому.

— Вы не знаете, третий взвод останется в селе?

— Нет. Ожидаются новые аресты.

— Кого могут схватить?

— Не знаю. Вечером узнаем.

Марин замолчал. Оглянулся. Около них не было никого.

— На днях нам дадут знать…

— Откуда? — прервал его Слановский.

— Йордан позаботится. Может быть, и Калыч спустится сюда. Хотите с ним встретиться?

— Во что бы то ни стало…

— Господин подпоручик, смотрите, какого ужа вытащил этот сумасшедший! — громко закричал один из солдат, указывая на Пени.

Пени обмотал змею вокруг шеи и пошел к солдатам, а те разбежались от него кто куда.

— Иди и подложи змею под голову фельдфебелю, — поддразнивая, предложил какой-то шутник.

Перед заходом солнца со стороны Камено-Поля появилась колонна третьего взвода. Впереди на черном как смоль молодом жеребце ехал Игнатов. Арестованные каменопольцы шли молча. Вокруг все было им хорошо знакомо: высокие орехи, стоящие по обеим сторонам дороги, тополя, луга вдоль Осыма, вязы около мельницы, где сороки, и вороны вили гнезда, а дальше скрытый садами Лозен. Кто из них не бывал здесь то ли по делам, то ли в гостях у родных или друзей! Но все теперь таило в себе странное предчувствие. Уж не последний ли это их путь по родным и милым сердцу местам? Может быть, потому глаза их так жадно впитывали зелень полей, а ноздри с таким наслаждением вдыхали запах щедрого чернозема.