Максим Шахов - Японская пытка

— Каким же образом вы собираетесь сделать побег контролируемым? Откуда мы узнаем, что с ними происходит? — задавал закономерные вопросы Сиро Иссии.

Но ответы у Ихара имелись, он и в самом деле подготовился к разговору.

— Один из беглецов уже завербован мною, согласился сотрудничать. Он и станет нашим информатором.

— И кто же он? — генерал с интересом рассматривал фотографии, хотел сам догадаться, но боялся ошибиться.

— Вот этот, — указал Ихара на одну из фотографий.

— Отличный выбор, — похвалил Сиро Иссии. — Я на него никогда бы не подумал, значит, и остальные не заподозрят в нем завербованного. Когда можно будет приступать?

— Хоть завтра. Я все уже подготовил.

— Значит, завтра все и произойдет, — кивнул генерал.

Те несколько дней, в течение которых Николая оставили в покое, он использовал по максимуму. Отдыхал, занимался спортом. Короче говоря, «восстанавливал форму». От каждой ночи он урывал по нескольку часов на заточку супинатора, поспать можно было и днем, когда охрана находилась в корпусе. Теперь супинатор был заточен идеально, с двух сторон, и острие у него имелось. Галицкий даже изготовил что-то вроде ручки, туго обмотал тупой конец металлической пластины бинтом. Самодельный нож он прятал в рукаве — в распоротом двойном шве. При большом желании во время обыска его бы обнаружили, но никому и в голову не могло прийти, что в тщательно охраняемом корпусе «ро» заключенный способен из подручных материалов изготовить нож. Во всяком случае, такого раньше не случалось.

Еще около часа от ночи Николай отрывал на общение с Ричардом и камикадзе Ямадо. О ноже пока им не сообщал. Тему общего побега не поднимали, ведь казалось невероятным, чтобы их вновь куда-нибудь повезли всех вместе. Поэтому планы побега каждому приходилось строить самостоятельно…

Галицкий лежал на топчане и дремал, надеясь, что еще на один день его оставят в покое. Солнце светило прямо в маленькое окошко под самым потолком, его свет пробивался даже сквозь плотно закрытые веки. В коридоре послышались шаги. Николай встрепенулся. Дверь камеры открылась сразу, без предупреждения через «кормушку». На пороге стоял Ихара и улыбался краешком губ. Словно хотел сказать, что время твое пришло и теперь тебе не избежать смерти. Но вместо этого прозвучало:

— Поднимайся. Это твой последний выход из камеры, Николай.

Галицкий удивленно посмотрел на живодера в белом халате. Даже раньше, когда он еще работал в «Отряде 731», Ихара почти никогда не называл его по имени, да и общаться с «бревнами» у начальника отдела привычки не было.

Николай поднялся. План побега у него уже имелся. Он представлял себе это следующим образом, когда охрана придет за ним, он для начала станет вести себя мирно, изображая полную покорность. Так и сделал.

— Как скажете, господин Ихара, — проговорил он, склоняя голову.

— Думаешь, тебе поможет послушание? Оно еще никого не спасло в этих стенах. Выходи.

Ихара отступил в сторону. Двое охранников конвоировали его.

«Куда меня ведут? — думал Галицкий. — Похоже, что не собираются далеко увозить. Скорее всего все произойдет прямо здесь, в одном из зданий. Не торопи события, забудь пока про нож. Изображай покорность. Это их расслабит. Ты почувствуешь момент, когда придет твое время».

— Тебе уже ничто не поможет, — говорил Николаю идущий позади конвоиров Ихара. — Тебя ждет смерть. Мучительная смерть. И не думай, что на этот раз тебе тоже удастся уцелеть. Твое везение кончилось. Жизнь «бревна» не бывает долгой. Если ты возомнил, что это месть с моей стороны, то ошибаешься. К тебе я не испытываю никаких чувств. Ты подопытное животное — человек-свинья…

Николаю хотелось заткнуть уши, ему казалось, что Ихара специально провоцирует его на агрессию, чтобы он — Николай сорвался и набросился с самодельным ножом на своего мучителя прямо здесь — в коридоре. При охране, на глазах у других сотрудников. Вот это и было бы настоящим концом, настоящей смертью.

— Ну, вот и пришли, — сказал Ихара со смешком. — Узнаешь лабораторию? Это барокамера. Полетаешь в верхних слоях атмосферы.

Дверь открыл ассистент. Охранники схватили Галицкого под руки и заволокли в помещение. Его повалили на блестящий металлический стол-каталку и пристегнули кожаными ремнями. Ихара склонился над ним, заглянул в глаза.

— Отбегался. Теперь ты уже никуда не денешься, — после чего начальник отдела, казалось, потерял к «бревну» всякий интерес. — Можете идти, — обратился он к конвоирам.