Николай Прокудин - Мятежный капитан

Рейс из Ташкента прибыл в аэропорт Пулково после полудня. Почти пять часов перелёта супруги вместе с соседом, инженером-конструктором, глушили красное сухое вино и разговаривали о военных делах на востоке. Инженер не верил, что там ещё продолжаются бои, ведь по телевизору болтают, что война почти завершилась.

Ленинград встретил гостей своим обычным северным равнодушием: город, выстроенный на болотах, был хмур и неприветлив, и первые шаги молодожёнами в нём были сделаны под моросящим прохладным дождём. Зонтиков не взяли, поэтому даже несколько десятков торопливых шагов от трапа до здания аэровокзала не уберегли одежды — промокли до нитки. Что поделаешь, ведь это визитная карточка Питера…

После сухого и жаркого климата попасть в промозглую сырость — испытание на прочность организма. Поэтому сразу после приземления, едва получив багаж, Громобоев купил в ресторане аэропорта водки для согрева и две бутылки шампанского на опохмел. А к напиткам добавил в пакет шоколад и фрукты — гулять, так гулять!

Потом молодые поймали такси (Эдик назвал адрес, прочитав по бумажке), и не протрезвевшая после выпивки в воздухе, влюблённая парочка ринулась обживать пустующую холостяцкую квартиру Афониного родственника.

Громобоев плохо знал город, только центр, хотя когда-то в нём учился, женился и даже год служил в этом округе до отправки на войну.

Грязно-розовый девятиэтажный дом-корабль, постройки начала семидесятых годов, находился на окраине города, в спальном районе, хитрюга-таксист с большим трудом разыскал его в этих каменных джунглях (или сделал вид, что полчаса плутал, для выполнения плана по счетчику), театрально возмущался запутанностью нумерации. Мрачноватый и плохо освещённый подъезд резко пах мочой, дребезжащий лифт грозил в любой момент сорваться и рухнуть, но не беда, могло быть и хуже.

Небольшая двухкомнатная квартирка — на первое время хоромы! Ведь всё самое необходимое для нормального быта было в наличии: туалет, ванная, газовая плита, стол, холодильник, стиральная машинка, телевизор, диван, два кресла. Отсутствовал лишь музыкальный центр, но зачем он, ведь хороший японский магнитофон за двести чеков Громобоев и сам привез из Кабула в качестве военного «трофея».

Адаптация к мирной жизни с первых шагов далась нелегко. Вечером, утомившись от любви, Ирка попросила иного сладкого — мороженого. Желание любимой — закон! Эдик впервые вышел на люди один и как назло попал именно в час пик. Даже простейшее занятие — поход в магазин, оказалось делом сродни подвигу. Их квартира располагалась в спальном Невском районе, толпы народа ежеминутно выплёскивались из автобусов и троллейбусов и мчались по своим квартирам или торопились занять очередь в продуктовом магазине. Город пульсировал незнакомым, вернее сказать подзабытым ритмом жизни.

Эдик вышел из лифта, сделал пару шагов из подъезда, ступил на пешеходную дорожку — как вдруг его охватила необъяснимая паника: всюду сновали незнакомые люди, а он стоит как дурак, совсем один (рядом нет ни одного бойца) и без автомата. Нет даже гранаты в кармане! Рука Громобоева непроизвольно и инстинктивно потянулась к правому плечу. Потрогал — пусто — родимый «Калаш» отсутствовал! Ну как так можно дальше жить? А тут ещё проезжающий автомобиль стрельнул выхлопной трубой…

Капитан сгруппировался, и дикой кошкой отпрыгнул в ближайший куст сирени и там присел. Хорошо хоть в последний момент удержался и не плюхнулся, не распластался на грязной земле, чтобы попытаться укрыться от пуль и осколков. Потом он присел на ближайшую лавочку, отдышался, осмотрелся. Никто на Эдуарда даже и не взглянул, вроде бы никому нет дела до его странного поведения, и пешеходы не обратили внимания на прыгающего в кусты молодого человека. Если надо — пусть себе скачет козлом…

Ну и что с того, что все прохожие идут без оружия, и не смотрят в твою сторону, это их личное дело, путь как хотят, так и живут беззащитными. Но, все таки кто бы подсказал — как же можно жить-то безоружному?

После этого случая в одиночку Эдик в город почти целый месяц не выходил, только вместе с любимой, и то, в крайнем случае, в основном в магазин за продуктами, крепко держа её под руку. Но и по магазинам слоняться было неприятно, всюду толчея у полупустых прилавков. Главная цель населения — урвать хоть что-нибудь!