Николай Кожевников - Гибель дракона

Исии сошел с кафедры и быстро направился к двери, как бы показывая путь. Он слышал сзади шум отодвигаемых стульев, но ожидаемого оживления не было. Не было и разговоров. Тишина висела за спиной, словно кто-то готовился нанести ему удар в спину. В дверях Исии испуганно оглянулся. Жуткими зеленоватыми пятнами качались лица сотрудников, спешивших за ним. Сердце старика болезненно сжалось от предчувствия чего-то страшного и неотвратимого.

Некоторое успокоение пришло в работе. Наблюдая за отсадкой блох и закупоркой резервуаров бомб, Исии обрел обычное чувство уверенности в своих силах. Ровными рядами выстроились фарфоровые бомбы. В четыре часа утра подошли машины. Исии решил поехать на аэродром и проверить состояние складов.

Свежий предутренний ветерок приятно бодрил. Быстрое движение развеяло остатки мрачного настроения. В самом деле, из-за чего волноваться? Одиннадцатого он сбросит на голову противника сотни килограммов чумы. Через два, самое большее три дня — значит, тринадцатого утром — запылают очаги эпидемий по всему востоку: в городах и в армии. Эпидемия перережет железные дороги, крепким кордоном отгородит запад. Войска будут лишены продуктов, боеприпасов... деморализованы чумой! Следует еще забросить диверсантов-смертников с азиатской холерой. Чума и холера! Уж они-то не подведут никогда! Не изменят, не испугаются, не предадут... И вдруг мысль сделала странный скачок: три дня назад на Хиросиму упала атомная бомба. Первая в мире атомная бомба. Американцы кричат, что города больше нет. Города Хиросимы... Исии помнил этот тихий городок. Он целый год работал там в клинике. Проходил практику. Совсем молодым. И вот — города нет.

— Господин профессор! — услышал он тихий голос шофера. — Разрешите спросить... задать личный вопрос?

Что его интересует сейчас? Какое личное может тревожить солдата в такое время? Исии доброжелательно отозвался:

— Разрешаю, Судзуки. Говори.

— Я из Хиросимы, господин профессор... Говорят, мой город стерт с лица Ямато, — и замолчал, напряженно ожидая ответа.

— Не думаю, Судзуки. В газетах пишут о незначительных разрушениях и пожарах.

— Было бы ужасно, если бы правдой оказались слухи... — шофер вздохнул.

«Ужасная правда! — усмехнулся Исии. — Кто из нас знает эту правду? Нужно посмотреть самому...» — и опять задумался, глядя на выпрямлявшуюся перед радиатором дорогу.

Если бы можно было бросить чуму хотя бы на Нью-Йорк! Это пострашнее атомной бомбы. Это гибель всего живого. Мертвый город. Город мертвых...

— Господин генерал... Правда ли, что русские танки форсировали Мулин-Хэ, взяли Лишучжень и прорвались на Линькоу?

— Ложь! — Горячо воскликнул Исии. — Кто тебе сказал?

— Об этом все говорят...

— Кто именно?

— Не разглядел в темноте, господин генерал... — деревянным голосом проговорил шофер, ниже склоняясь к рулю.

В Линькоу — филиал отряда... ценное оборудование. Ужас охватил профессора. Если русские захватят филиал, Ивасаки никогда не простит...

— В отряд! — закричал он, схватив вздрогнувшего шофера за плечо. — Быстрей!

Машина развернулась, подскакивая на кочках, и помчалась обратно. Исии наклонился вперед, пристально глядя на дорогу. Ему хотелось выскочить и побежать скорее, скорее... «Линькоу! — шептали его побелевшие губы. — Хайлар...» Он готов был рвать на себе волосы. Уничтожить! Все уничтожить! Сравнять с землей. «Может быть, русские еще далеко? — Несмелая мысль скользнула и исчезла. — Если они разбили Германию... Нет, только чума!»

Шофер на полном ходу затормозил у подъезда. Исии стукнулся головой о железный щиток приборов, но не обратил на это внимания. Выскочив из кабины, бегом поднялся в свой кабинет.

— Немедленно, по радио, свяжитесь с филиалами Линькоу и Хайлара! Скорей! — закричал он на замешкавшегося дежурного. Лицо офицера посерело.

— Вам приказ... — пролепетал он и, открыв дверь кабинета, побежал на радиостанцию.

Не снимая плаща, Исии прошел к столу. Вот он, приказ!

«Весьма срочно»

«Уничтожить оборудование филиалов отряда сегодня же ночью. Ускорить основную деятельность.

Подготовить к уничтожению помещение отряда.

Наиболее ценное и нужное оборудование приготовить к эвакуации. Утром прибудет саперный батальон.

Исии без сил упал в кресло и закрыл руками сразу осунувшееся, постаревшее лицо.

В камере номер сорок четыре снова было шесть человек. Номера остались прежними, но люди были другими. Лиза уже не различала лиц. Ей казалось, что опять, как давным-давно, рядом с ней Демченко и человек без имени. Только Петровского Лиза не могла узнать и мучилась: где он? Порой она вспоминала — очень смутно: был в камере ребенок, он плакал почему-то, но показывался железный, блестящий крюк — и видение исчезало. Тогда над Лизой склонялось насмешливое лицо японца с застывшей улыбкой — и она слышала смех! Лиза пыталась вскочить, бежать, найти отца, Михаила, братьев, рассказать им... Она слабо шевелила пальцами единственной руки. Бред продолжался бесконечно. Кошмары, один страшнее другого, преследовали расстроенное воображение. Мысли путались в больной, пышущей жаром голове.