Алексей Леонтьев - Последняя радиограмма

Водолазы не смогли определить национальную принадлежность подлодки.

В связи с находкой в Стангер-фьорде местные жители вспоминают о жестокой битве, случившейся здесь более двадцати лет назад, когда в залив, служивший базой флота гитлеровцев, неожиданно прорвалась подводная лодка союзников.

Морские власти предполагают, что это, вероятно, была одна из английских субмарин, крейсировавших у южных берегов Скандинавии во время второй мировой войны. Администрация строительства решила поднять лодку на поверхность. Надеемся, что тщательный осмотр субмарины в сухом доке раскроет нам обстоятельства драмы, разыгравшейся в Стангер-фьорде свыше двадцати лет назад.

С т а н г е р-ф ь о р д, 25 а п р е л я (о т н а ш е г о с п е ц и а л ь н о г о к о р р е с п о н д е н т а).

Итак, субмарина, обнаруженная водолазом Сельмером Гансеном десять дней назад на глубине двадцати метров, поднята на поверхность. Вашему корреспонденту удалось сегодня получить разрешение участвовать в первом осмотре подводной лодки. Этот осмотр принес неожиданный результат… Впрочем, не стану забегать вперед.

Рано утром вместе с представителями морских властей и экспертами я прибыл в порт.

Длинное тело субмарины неподвижно лежало в доке. Рубка была наполовину снесена. Разорванный взрывом борт зиял ржавой раной. На поверхности лодки не осталось никаких опознавательных знаков, которые могли бы помочь определить национальность погибшего корабля.

Люк в полуразрушенной рубке был уже открыт. Накануне из лодки помпами откачали воду.

По трапу мы спустились в центральный пост. Яркие переносные фонари освещали нам путь. В пустом отсеке не было никаких следов людей. Проржавевшие приборы, изъеденные коррозией штурвалы и рукоятки окружали нас.

Я протянул руку и коснулся одного из приборов. Он тут же рассыпался ржавой пылью.

— Соль, — произнес стоявший рядом моряк. — Она сильней стали…

Лодка жестоко пострадала в сражении. Сквозь пробоины вода заполнила отсеки. Время и морская соль уничтожили все следы обитателей подлодки, смыли надписи на приборах.

Мы беспрепятственно проникли в соседний отсек. Здесь тоже было пусто, пахло водорослями и ржавым металлом. Мы шли по мертвому царству. Мелькнула невероятная мысль: быть может, обитатели субмарины сумели все-таки покинуть ее в последний миг?

Круглая дверь в кормовой торпедный отсек оказалась наглухо закрытой. Несмотря на все усилия двух сопровождавших нас дюжих матросов, не удалось ни на волос сдвинуть с места рукоятки крамальеров, закрывавших дверь. Отсек был наглухо закрыт изнутри. Годы намертво сковали дверь со стальной переборкой.

Пока рабочий автогеном прорезал ход в отсек, мы вышли на поверхность.

Из мрачного влажного сумрака подлодки мы поднялись на пирс. В глаза ударило яркое солнце.

Моряки негромко переговаривались. По их мнению, подводная лодка не была английской. Но тогда чья? Появление любой другой во время войны в заливе было просто невероятным. На верхней палубе субмарины показался матрос. Махнул рукой.

— Идите скорей!

Мы вновь спустились по ржавому трапу. Из кормового отсека тянуло горьковатой окалиной металла. Вырезанная автогеном круглая дверь обнажила горловину прохода.

Луч фонаря упал за переборку. И тут же послышался взволнованный возглас идущего впереди офицера:

— О-о! Смотрите!

Все сгрудились у входа в отсек.

Эта часть узкого пространства у торпедных аппаратов была герметически закрыта и не пострадала от воды. Свет фонарей вырвал из темноты рельсы для подвоза торпед, баллоны с сжатым воздухом, штурвалы и клапаны.

Все замолчали. Стоявшие у входа офицеры сняли фуражки.

Я с трудом протиснулся вперед. Луч фонаря, скользнув по дну отсека, осветил прикрытые истлевшей одеждой останки моряков…

Они сидели и лежали в тех позах, в каких застала их смерть два десятка лет назад. Рядом валялись кислородные маски, побуревшие бинты.

Старший офицер переступил комингс и вошел в отсек. Мы последовали за ним.

Я не стану описывать ужасные подробности открывшейся нам картины.