Гирш Смоляр - Мстители гетто

Связанные с нами люди в юденрате в панике спрашивали, что делать? В гетто воцарилась предакционная растерянность. Были такие, которые кричали, что «из-за одного не должно страдать все гетто», «пусть его поймают и передадут в гестапо». Мы провели краткое совещание с Михелем Гебелевым и Зямой Окунем и решили, что ни одного человека не отдадим врагу. Все разыскиваемые должны немедленно скрыться и не показываться на глаза, пока беда не минет.

Михель Гебелев и Наум Фельдман укрылись в испытанной подземной пещере на Замковой улице. Туда же пытался пробраться и Зяма Окунь, но так неосторожно, что попал в руки Розенблата, а затем был передан гестапо. Ефима Столяревича, с помощью д-ра Кулика, на носилках, как тифозного, перенесли в больницу и положили в отделение для заразных больных. Через Эмму Родову, Клару Железняк и «Толстую Клару» все время поддерживалась связь между руководящими товарищами и секретарями «десятков», чтобы работа ни на минуту не приостанавливалась.

Ночь 31 марта открывает новую главу в истории истребления евреев в Минском гетто. Начинается серия ночных «акций».

Ночью 2 апреля произошла расправа на Коллекторной улице, в доме № 20, где жил секретарь «десятка» Наум Брустин. Он погиб вместе со всеми жильцами этого дома, среди которых многие должны были через день-два уйти в партизанские отряды. Затем наступают страшные ночи на Крымской улице, на Танковой, Абутковой, Ратомской и других. Гетто лишилось сна. Каждый гудок автомобиля повергал в дрожь: «Чья очередь сегодня?» Целые семьи зарывались в «малины» — пещеры, где от недостатка воздуха гасла свеча. Только с наступлением утра люди вздыхали облегченно: еще одна ночь миновала!

Гестапо стало усиленно интересоваться местами производства различных работ, на которых заняты обитатели гетто. Обнаружив исчезновение кого-либо, гестапо ночью арестовывало членов его семьи, а часто и всех жителей дома. Больше они не возвращались…

Однако, мы и против этого нашли средство: группа наших врачей приготовила официальные справки о том, что такой-то умер от воспаления легких, от гриппа, от туберкулеза и т. п. В эти справки оставалось только вписывать фамилию и имя. Справки представлялись в юденрат, где люди, уходящие в партизанские отряды, вычеркивались из книг, как умершие. Кроме того, мы были связаны с людьми, ведшими в юденрате регистрационные книги. По нашим указаниям они заблаговременно уничтожали регистрационные карточки тех, кто уходил в лес.

После 31 марта немцы особенно усилили борьбу против партизанского движения, против работников подпольной организации в гетто и против каждого, кто хоть в малейшей степени был связан с нашей организацией.

Гестапо издает распоряжение о том, что, кроме желтой заплаты, каждый еврей обязан носить на правой стороне груди белый номер с обозначением улицы и дома, в котором он живет. Этот номер давал гестаповским ищейкам возможность установить, где проживает «подозрительная» личность, на которую они обратили внимание. По этой добавочной белой заплате они смогут, войдя в какой-нибудь дом, особенно ночью, установить, нет ли здесь посторонних людей.

Но мы и здесь нашли выход. Наши люди из юденрата доставили нам достаточное количество заверенных белых заплат с номерами — главным образом многозначными, с которыми можно манипулировать, загибая, когда это нужно, цифру справа или слева.

Еще одно новшество ввело гестапо после 31 марта: под угрозой смертной казни все население гетто должно было по воскресеньям выходить на Юбилейную площадь — на перекличку, или «аппель», как немцы это называли.

Во время таких «аппелей» надзиратели гестапо выступали с речами и предостережениями: евреям запрещается закупать продукты, запрещается ходить по тротуарам, громко разговаривать, — словом, воспрещается все напоминающее о человеческом существовании и достоинстве. Но лейтмотивом всех этих воскресных проповедей было: не уходите к партизанам! В лесах вы погибнете от голода и холода! Там находятся бандиты-партизаны, они ненавидят евреев… Оставайтесь в гетто, работайте добросовестно, так как «акций» (массовых казней) больше не будет. Главное же: кто знает о партизанах в гетто, об их работе, о тех, кто собирается уйти в лес, пусть сообщит об этом гестапо, ему будет выдана крупная премия!..

После каждого «аппеля» гестаповские мерзавцы «позолачивали» пилюлю: певца Горелика заставляли петь еврейские народные песни. Из немецких евреев сколотили оркестр, который играл популярные песни, вроде «Письмо матери» или «Колнидре»… И гитлеровские разбойники наслаждались, наблюдая, как десятки тысяч евреев плачут навзрыд…