Владимир Першанин - «Зверобои» против «Тигров». Самоходки, огонь!

С дороги, освещая путь ракетами, двинулась вражеская цепь. Вели огонь сразу несколько пулеметов, многочисленные автоматы. Ламков приказал всем залечь и, подпустив цепь поближе, открыли ответный огонь. Азарт с наступающих сбили быстро. Несколько немцев были убиты и получили ранения. Но дать крепкий отпор не позволила нехватка боеприпасов.

– Уходим! – торопил людей Ламков, посылая в сторону наступавших короткие очереди.

Мина взорвалась неподалеку от Чистякова, свалив артиллериста из соседней батареи. Человек сумел подняться, сделал шаг, другой. Гимнастерка и брюки были сплошь изорваны осколками. Кисть руки болталась на лоскутках кожи.

– Помогите… – сумел прошептать раненый и тут же свалился на траву.

Саня задержался лишь на несколько секунд. Все же он числился командиром отделения. Пули со свистом ввинчивались над головой. Светящаяся, словно раскаленный прут, трасса прошла рядом. Его толкнул в спину Лыгин:

– Быстрее! Убьют!

От них не отставал Гриша Волынов. Остаток ночи шагали небольшой кучкой. На рассвете, увидев другую дорогу, по которой тоже двигалась немецкая техника, забились в березовый перелесок.

В обширной низине, где скапливалась с весны талая вода, вокруг мелких болотистых озер кучками росли березы, густой ивняк. Рощица, окружавшая кольцом крошечное озерцо, была не больше сотни шагов в окружности, но лучшего укрытия поблизости не нашлось.

Здесь укрылись девять уцелевших бойцов взвода-батареи во главе с капитаном Ламковым. Все надеялись, что вязкая почва не даст немцам возможности спуститься сюда на технике. А пешком, как уже все заметили, фрицы передвигались редко. Свернули самокрутки, закурили. Хотелось после быстрой ходьбы пить, но вода в озерце была мутно-зеленая, покрытая ряской и пахла гнилью.

– Не пейте, ребята, заболеете, – предупредил комбат.

– Здесь родников много, можно поискать, – предложил Чистяков.

– А ты откуда знаешь? – спросил темноволосый парень, года на три старше Сани. Кажется, он был из взвода управления дивизиона.

– У нас кругом леса. Я любил шататься. Грибы, ягоды, рыбу в озерах ловили. На зайцев зимой охотились.

– Рыболов, значит, – усмехнулся темноволосый. – Колхоз «Красный лапоть», так, что ли?

Парень носил в петлицах четыре угольника – старший сержант. Но комбат Ламков почему-то не назначил его вчера командиром отделения. Саня за словом в карман не лез. Оглядел сержанта.

– Грамотный? Из городских, видать. А чего ж винтовку бросил?

– У меня пистолет, – похлопал тот по кобуре на поясе.

– Много ты им навоюешь!

– Зато тебе не терпится в войну поиграть.

Ламков в разговор не вмешивался. Был он какой-то смурной, ушедший в свои мысли. Зато сразу отреагировал Михаил Лыгин:

– Ты, Грошев, язык бы придержал. «Красный лапоть»! Пистолет нацепил, из которого на десять шагов не попадешь. А мы ведь в окружении, пробиваться и дальше будем.

Комбат подозвал к себе Лыгина и Чистякова. Михаилу приказал выставить пост и менять через каждый час.

– А ты, Саня, собери фляги и поищи родник. С собой кого-нибудь возьми, и поосторожней там.

Чистяков знал, в каких местах подземная вода выходит наружу. Вместе с Гришей Волыновым нашли небольшой овраг, где пробивался ключ, и наполнили фляги. С удовольствием напились, покурили. Затем не удержались, влезли на вершину холма, откуда начинался овраг, и разглядели впереди деревню. Оба подумали об одном – в желудках урчало от голода.

Принесли воду, доложили о деревне Ламкову.

– Давайте мы осторожно сходим. Глянем, как и что. Может, поесть принесем.

Ламков немного подумал. Идти придется ночью, а на голодный желудок много не натопаешь.

– Идите, – согласился он. – Только никакой стрельбы. Увидите немцев – сразу уходите.

У Волынова был трофейный автомат с полупустым магазином. Двое ребят, у которых тоже были МП-40, выщелкнули из магазинов по несколько патронов и передали Грише.

– Все, больше нет. У самих по десятку-полтора осталось.

У Чистякова остались две обоймы к карабину и штык-нож, снятый с убитого немца. С ним тоже поделились патронами, а Лыгин дал гранату, похожую на крупное гусиное яйцо.

– Бери, что дадут. Хоть картошку, хоть свеклу, – сказал он. – Жрать охота, желудок слипается.

– Самогончика принесите. Вот еще одну флягу возьмите.

Оба парня ушли, а Николай Ламков, осмотрев окрестности в бинокль, прилег отдохнуть. Предупредил Лыгина:

– Я, пожалуй, посплю часок. А ты на посту побудь. Если что, буди меня сразу.