— Что же ты, Василий Филимонович, под носом беду у человека не видишь…
— Завтра привезем, тетя Маша.
— Проверю!
Это тетя Маша во время войны такой порядок завела для всех ребят: «Зима пришла — учитесь, а летом работайте. Отцы — на фронте. Им помогать надо».
С тех пор так и повелось: школьные бригады из учеников старших классов работают наравне со взрослыми, младшие делают что полегче.
Особенно любят ребята сенокосную пору. Луга в колхозе заливные, травы высокие, цветами усыпаны. А под ними каких только ягод нет! Тарахтят косилки, а там, где кустарник, жикают косы. Направляющим у косарей идет комсорг восьмого класса, за ним — Петя Григорьев. А младшие школьники ворошат рядки, сгребают сено в копешки.
Рядом река. Поработав, ребята бегут купаться. Прыгают с крутого берега — кто ловчее…
В правлении уже сказали директору школы, что через два-три дня косить сено начнут. А в школе со времен войны традиция — тоже готовиться к сенокосу. Договорились, кого в какое звено поставить, кого направляющим, кого рядки ворошить…
Тут Мария Ивановна и предложила историю села написать, героев выявить, альбом сделать.
Тогда ребята и загалдели. Одно мнение: ничего интересного не найдешь…
Мария Ивановна оказалась в затруднении. В самом деле, где найти местную героику? Названия улиц, кажется, ни о чем не говорят: Балдов конец, Бораненковская… Спрашивала стариков, те объяснили: «В Балдовом конце много жило родни, и все по фамилии Балдовы, на Бораненковской одни Бораненковы жили…»
А вот почему мост за селом через ручей все называют «Донин мост»?
Вспомнила об этом Мария Ивановна, спросила ребят:
— А Донин мост? Почему его так назвали? Уж не в честь ли тети Маши?
— Не-е! Я уже спрашивал у нее, — сказал Ваня Горохов. — Она говорит, до войны еще так называли.
Надя предложила:
— Надо у Гордея Васильевича спросить. Он в селе самый старый. Столько историй знает!
Гордея Васильевича в шутку зовут начальником паромной переправы. Всю жизнь на перевозе работал. Ребята иногда заходили к нему в землянку, что прилепилась к самому берегу. Сказки начнет рассказывать — заслушаешься. А вот про Донин мост ни разу не спрашивали, и в голову не приходило.
Через день, возвращаясь с сенокоса из-за реки, ребята встретили на берегу Гордея Васильевича. Он спросил:
— Ну, работнички, много накосили?
— Много… Смотри, мозоли на руках… — Ребята показали свои ладони. А Ваня Горохов спросил:
— Дедушка Гордей! А вы знаете, почему этот мост Дониным называется?
— А-а-а, — протянул старик. — Так вы зайдите к Марии Егоровне. Она вам все, как есть, объяснит. Ведь Матвей Захарович Донин был ей мужем…
Тетю Машу пригласили в школу. Вошла она в зал, растерялась: полно учеников, а за столом директор, учителя… И ее к столу пригласили, потом попросили рассказать о муже.
Тетя Маша успокоилась, отпила воды из стакана, промокнула глаза уголком платка, поклонилась:
— Спасибо, добрые люди, что вспомнили Матвея Захаровича. Когда убили его кулаки, то в том же году в центре села, где колхозный рынок, памятник ему поставили. Простенький, деревянный. Ну, не памятник — пирамидку. Да с годами она разрушилась. А потом — война… Тут уж новые пирамидки вырастать стали, да столько их, что про старые позабыли вроде.
И рассказала тетя Маша, каким был Матвей Захарович и за что кулаки его ненавидели.
Когда коллективизация начиналась, Матвей Захарович, сын батрака, был уже коммунистом и партия послала его в это село организовать колхоз.
— Беднота сразу за ним пошла, — говорила тетя Маша. — Кто победнее, те прямо на собрании записались в колхоз. Матвея Захаровича избрали председателем. Ну, а кулакам не по духу это пришлось. Как-то сидим за столом, ужинаем. Ребятишки спать полегли. И вдруг снаружи — выстрел, стекла полетели. Погасла лампа. Я закричала, зову Матвея — не убит ли. К счастью, промахнулись злодеи. Матвей выскочил за дверь. Я кричу: «Куда ты, один-то!» А он и слушать не хочет. Добежал до конюшни да на коня. Наган у него был при себе. Настиг троих у реки. На том вот месте, где сейчас мост. Он с коня спрыгнул, арестовать их хотел. Да один же был-то! Одолели его кулаки, убили, да так спрятали тело, что едва нашли мы. Поймали убийц, однако, арестовали. А мост с той поры так и стали Дониным называть…
В зале тишина. Голос старой женщины хорошо слышен каждому:
— Перед войной колхозом руководил наш старший сын Федя. Как началась война, заявление написал: хочу на фронт, мол. В районе не отпускают, спрашивают: «А кто председателем будет?» Он и говорит: «Мамашу мою рекомендуйте, все согласятся». Ну, да что обо мне-то… Так по его и вышло.
Читать дальше