Дмитрий Азов - Расти, березка! (рассказы и очерки)

Грунт трудно поддается, но солдаты копают не разгибая усталые спины, прислушиваются: не запищит ли в машине зуммер — сигнал связи. Затем — двое копают, а третий, по очереди, дежурит в машине у радиостанции.

— Перекур! — наконец командует сержант Щекин.

— Перекур так перекур! — Седов и Некрасов вылезают из окопа, хотя они, как и сержант, не курят.

Владимир Щекин улыбается в темноте:

— Думаю, тезка, не узнала бы тебя сейчас твоя Валя. Как экзамены-то у нее?

Владимир Седов смутился. Он ничего не скрывал от сержанта Щекина, да и от Некрасова, и они, конечно, знали о существовании Вали, которая учится в политехническом институте, и что Владимир скучает. Но сейчас об этом не хотелось говорить, и Владимир, поспешно спрыгнув в окоп, принялся торопливо выбрасывать землю.

Лейтенант Коваленко появился неожиданно. Сержант Щекин доложил, что окоп оборудован, связь в готовности. И в этот же момент поступил приказ: привести установки в боевое положение. Владимир немедленно передал приказ на батарею. И снова команда:

— Пуск!

Снова смена стартовой позиции.

На этот раз остановились на опушке рощи. Впереди поле и высота, ее двугорбая вершина отчетливо вырисовывается на фоне рассветного неба. Звезды померкли. Подул ветерок. На траве засверкала роса. Свежо.

Но нет времени наслаждаться рассветом. Звучит приказ: подготовить батарею к пуску. Однако в эфире возникли помехи, они мешают Седову передать приказ огневикам.

— Перейти на запасную волну! — приказывает лейтенант Коваленко.

— Есть! — отзывается Владимир Седов и бросает встревоженный взгляд на приборы. Связь прервана! Что-то с антенной? С питанием? Ах, вот в чем дело: разъединен контакт. Секунда — и неполадка устранена. Владимир облегченно вздыхает, смотрит на лейтенанта. Командир взвода улыбается:

— Молодец! Передавайте приказ на стартовые позиции!

Занятия продолжаются…

После занятий командир батареи похвалил связистов и особенно отметил Владимира Седова. От него во многом зависело, как четко будут действовать огневики.

А спустя несколько дней батарея готовилась к практическому пуску ракеты. Это было большим событием, и все солдаты и офицеры ожидали его с нетерпением. На занятиях и тренировках, на учебных выходах на позиции, все заканчивалось таинственной и грозной командой «Пуск!». Теперь же другое дело: солдаты не только увидят реальный пуск, но и реально проверят, научились ли они поражать далекую цель.

И день настал. Ракетчики прибыли на стартовую. Слышатся четкие команды. Владимир Седов передает их на позицию.

Ракета к пуску готова. Все уходят в укрытие.

— Пуск!

Клубы огня и пыли. Громоподобный грохот. Ракета устремилась в зенит, словно растворилась в безоблачном небе. Сердце, кажется, перестало биться… Но вот сообщение: цель поражена. Солдаты поздравляют друг друга. Боевая задача выполнена.

Сержант Щекин локтем подтолкнул Владимира:

— Си-ила?! В этом успехе, тезка, и наша доля.

— А я подумал, — признался Владимир, — посмотрел бы отец сейчас! Он из простой пушечки восемь танков подбил, а если бы из этой стрелял?

— Это верно, Володя. В наших руках такое оружие, какое отцам и не снилось.

Герой Советского Союза генерал Михаил Иванович Соболев многое мог рассказать солдатам о Великой Отечественной. Пережитое, выстраданное не уходит из памяти. Иногда такой стороной обернется, что тугой комок подступает к горлу и непрошеные слезы застилают глаза. А сколько может он рассказать о подвигах советских солдат, проявлявших массовый героизм! Вот хотя бы в сорок третьем, в дни Курской битвы, под Понырями…

Генерал говорит и видит устремленные на него глаза молодых солдат. Но он еще не знал, что один из них слушает его с особым вниманием. А Владимир Седов и верно насторожился, едва генерал начал рассказ о битве на Курской дуге. Где-то под Курском погиб старшина Константин Седов, отец Владимира.

Генерал рассказывал…

… Они сели передохнуть. Устали за ночь, оборудуя огневую позицию. Сидели, курили — командир огневого взвода лейтенант Скрылев, сержант Сапунов, старшина Седов.

Старшина вздохнул:

— Письмишко бы написать домой. Пятого июля моему младшему будет год. А я еще не видел его!

— В историческое время родился у тебя сын, — заметил Скрылев.

— Время-то историческое, а немец прет… — Седов поднялся, схватил лопату. — Но получит же он когда-то сполна, проклятый!

Подошел командир полка. Старшина Седов выскочил из окопа: