Андрей Канев: След Ночного Волка

— И еще, — продолжил давать указания полевой командир, — с первого по второе марта в Хал-Килое в доме у Кулумбека состоится Шур а . На совещание соберутся полевые командиры из Шатойского, Шаройского и Итум-Калинского районов Ичкерии. Меня тоже пригласили, но я сказал, что представлять Ночного волка на Шур е будешь ты.

— Спасибо, Иса, сделаю все так, как ты скажешь.

— Там на совещании будут обсуждаться вопросы активизации деятельности национального подполья в весенне-летний период, а также привлечения молодежи и новых членов в наши отряды сопротивления. Вопросы распространения агитационной литературы, CD-дисков и еще, наверно, что-нибудь. Необходимо будет от моего имени поддержать все решения. Дальше, обговоришь возможную помощь в организации крупномасштабного теракта в Сыктывкаре. Перетри этот вопрос с Рустамом Басаевым. Мне сообщили, что он там тоже будет. Гоблины из сыктывкарского ОМОНа уничтожили шестерых моих бойцов, когда те ночью напоролись на их секрет.

Иса протянул гостю плотный конверт.

— Вот здесь деньги, оперативная карта города, адреса, телефоны, фамилии сочувствующих нашим задачам представителей чеченской диаспоры. Они готовы к выполнению этой сложной задачи. Тут вам с Ханпашой придется разделиться ненадолго. Мало умных, достойных бойцов, которым можно поручать сложные задания. Не этих же баранов Мунаевых посылать. У них мозги только жрать да стрелять настроены.

— Как скажешь, так и сделаем, — покачал головой боевик.

— Ханпаша поедет в Сыктывкар организовывать шурум-бурум, а в это время мы с тобой будем здесь менять историю к лучшему для чеченского народа. Да так, чтобы потом никому неповадно было к нам сюда ходить свои порядки устанавливать. Ты согласен, Халид?

— На все воля Аллаха, я согласен…

— Все, иди.

Они поднялись и стали традиционно обниматься на прощание.

— Аллах Акбар…

— Аллах Акбар…

Жизнь на кичливом своей красотой и новизной стройматериалов проспекте Кадырова кипела, как украинский борщ в узбекском казане. Бородатый, в национальном одеянии, мерно вещал, а его спутник в допотопном европейском костюмчике, покачивая головой в такт неспешному шагу, слушал.

— Согласитесь, что жизнь горцев во всем мире определяется большой изолированностью родов и общин, свободолюбием и воинственностью. Рабство и крепостничество не могли привиться в горских обществах, где каждый мужчина — воин. Феодалы могли распространить свою власть лишь на отдельные районы, а удержать ее было возможно только при добровольной поддержке свободного и воинственного населения. В горах интересы семьи, рода, общины чаще всего превалировали над общенациональными интересами, поэтому нам трудно было создать устойчивое государственное образование.

— Вы верно подметили. Чеченское общество всегда было как бы «не государственным» этнократическим, больше ориентирующимся на сложившиеся веками обычаи. Существовала традиция проведения народных собраний, на них избирались временные предводители для ведения войны, управления обществами. Но у вайнахов никогда не было царя. Проблема консолидации для них всегда была актуальна.

Они постояли на перекрестке перед недавно родившимся здесь светофором и продолжили свой неспешный путь. Школьный учитель, помахивая портфелем, эмоционально говорил:

— Постоянная угроза, исходившая от внешних врагов, все же способствовала специфическому процессу консолидации чеченского общества. У вайнахов дольше, чем у других народов Кавказа, сохранились институты родоплеменной, военной демократии, общинные демократические формы управления страной. В силу особенностей исторического развития, борьбы с внешними врагами уровень социального расслоения чеченского общества был не высок, и, соответственно, социально-классовые различия развиты слабо.

Профессор вскинул указательный палец правой руки.

— Однако, думаю, вы согласитесь с тем, что возникающие в тогдашнем чеченском обществе социальные конфликты эффективно регулировались в рамках родоплеменных отношений, на основе синтеза обычного (адат) и исламского (шариат) права. В результате чего чеченцы, имея сравнительно высокий уровень духовной, материальной и бытовой культуры, не знали института феодальной власти в его классической форме, жили своеобразными самоуправляющимися общинами. Каждый тейп жил на своей исторической территории, являющейся родовой общинной землей.