Андрей Канев - След Ночного Волка

Гирин, парясь в бронежилете, сидел рядом с упакованным в армейскую броню водителем, Сидорчук и Востряков без броников вальяжно расположились на заднем сиденье.

— Что-то боевики не в меру активизировались, — вещал Сидорчук, — на совещании до нас доводили, что в Шатое болтаются какие-то неустановленные личности: баба и два мужика. Хотя почему неустановленные, их что, нельзя взять за шиворот и установить, кто такие? Вроде как прибыли из Дагестана. Ходят, разговаривают на темы свободы вероисповедания, демократии и ислама. В общем, вербуют молодежь в незаконные вооруженные формирования…

— Да, — подхватил тему Востриков, — недавно с местным гражданским водилой разговаривал, который у нас с ПВД мусор вывозит, так тот говорит, что у них в Горячке болтают, будто полсотни «энвээфников» прошлой ночью перешли из Кизлярского района Дагестана к нам в Чечню в Шелковской район.

— Хорошие агентурные данные, — не оборачиваясь и глядя на пробегающий мимо окна «шервудский» лес, обронил Гирин, — ты этой информацией с Николаем из войсковой разведки поделился?

— Я к нему в источники не записывался, — возмутился Востриков, — нашему командиру Павелецкому доложил, а там уж их дело, начальству решать, что правда, что нет и кому информацию проверять. Наше дело — бензин, жрачка, детали на автотранспорт…

— Не скажи, — перебил его Сидорчук, — в первую очередь мы находимся здесь в боевой ситуации и должны себя, хоть убей, сохранить, а уже потом быть тыловиками. Вот тебе привожу пример. Ты же знаешь, до нас доводили, по агентурным данным тогда-то готовится нападение на Шатой бандгруппой в сорок человек. Состав интернациональный: чеченцы, аварцы, арабы. Пойдут на населенный пункт с трех направлений. Так ты что, будешь портянками, как белым флагом, размахивать и орать, что ты мирный тыловик?

— Нет, не буду…

— Вот то-то и оно, ты — броник на себя, каску на голову, автомат в руки и в окопчик, жизнь свою защищать. Так что мы тут все сначала милиционеры-бойцы, а уже потом…

Но эту фразу доморощенному философу Сидорчуку договорить было не суждено. Неожиданно раздался хлопок пробитого лобового стекла, в салоне взметнулся к потолку и стал, планируя, опускаться на пол листок автопропуска в Ханкалу через пятое КПП. Будто сорвавшийся из-под колеса впереди идущей машины камешек ударил в стекло. В машине повисло минутное молчание.

— Не понял! — как-то сипло пискнул Сидорчук.

— Что это было? — спросил Востриков и стал наклоняться через плечо водителя к стеклу, чтобы поближе рассмотреть образовавшуюся на том месте, где только что торчал пропуск, дырку с паутинной сеточкой вокруг.

И тут вдруг старлей Володька Гирин негромко, но как-то подчеркнуто внятно произнес:

— Кажется, меня убили…

Машина продолжала лететь на скорости дальше. На взгорье показались крайние дома Петропавловской. «Уазик» проскочил по сунженскому мосту и стал, кряхтя, вскарабкиваться в гору.

— Как это убили? — не понял Сидорчук.

Он сидел за спиной Гирина. Капитан перегнулся через кресло переднего пассажира и посмотрел на застывшего в неудобной позе товарища. На шее с левой стороны над воротничком поверх броника стекала тонкая струйка крови.

Сидорчук заорал на Артюхина:

— В нас что, стреляли?

— Откуда я знаю?! Я ничего не видел…

Машина тем временем въехала в Петропавловскую. Сидорчук схватился за телефон, стал звонить Павелецкому.

— Останови телегу, — скомандовал водителю Востриков.

— Мне больно, — тихо произнес Гирин.

«Уазик» резко затормозил на обочине дороги у первых ларьков Петропавловского рынка.

— У меня же есть выписанный доктором промедол, — вспомнил Артюхин и засуетился, роясь в карманах.

Сидорчук что-то сбивчиво кричал в трубку мобильного телефона. Артюхин вскрыл ампулу и сделал укол Володьке. Востриков нашел, наконец-то, аптечку и стал расстегивать на старлее броник, камуфляж, попытался перевязать рану. Промедол сделал свое дело. Володька поворочался в кресле из стороны в сторону и… вымученно заулыбался:

— Боль прошла, ощущение какое-то непонятное… Как будто что-то в спине колется… В нас стреляли из идущей навстречу серебристой «десятки» с тонированными стеклами. Госномер я не запомнил… Лиц стрелявших не видел…

К ним подскочил Сидорчук. Глаза его горели, это значило, что зампотыл получил конкретные указания от начальства и был готов их сразу же исполнить.

— Так, переносим Володьку на заднее сиденье. Командир приказал срочно везти его в Грозный, в госпиталь.