Николай Куликов - Русский диверсант абвера. Суперагент Скорцени против СМЕРШа

— Карл, меня не будет, по всей видимости, двое суток: из Берлина сегодня же вечером вылетаю на остров, — сообщил он Радлю. — Мой приказ тебе известен: приоритет отдается операции «Прыжок тигра». Держи связь с радиоцентром — Крот до сих пор молчит, и это меня очень беспокоит. По обоим резервным группам с восьми утра объяви готовность № 3 — семьдесят два часа. Вопросы есть?

— Никак нет, все ясно! Есть пожелание, господин майор: материально-техническое снабжение отряда…

— Знаю — твой рапорт со своей визой и прилагаемым списком еще вчера отправил в Берлин, в Главное административно-хозяйственное управление СС. Кстати, есть указание Кальтенбруннера: в связи с проведением известной тебе операции обеспечить наше подразделение по полным нормам довольствия. Так что постараюсь использовать момент! До встречи!

Скорцени сел на заднее сиденье стоявшего у подъезда автомобиля, кивнул шоферу, и черный блестящий «Мерседес» плавно тронулся с места.

Радль — невысокий, в отличие от своего шефа, коренастый тридцатилетний блондин сразу же направился исполнять свои многочисленные обязанности, которых было, как он любил выражаться, «выше головы». Накануне вечером они с майором подробно обсудили все основные вопросы по службе, поэтому нынешняя утренняя беседа была такой короткой.

Скорцени, насколько позволял его высокий рост, поудобнее вытянул ноги в салоне автомобиля и с наслаждением затянулся сигаретой, уже второй за сегодняшнее утро: курил он настоящий американский «Кэмэл». Этим «дефицитом» его иногда снабжал Вальтер Шелленберг, начальник 6-го управления РСХА, которому непосредственно подчинялся руководимый Скорцени отдел диверсий. Откуда его начальник доставал американские сигареты, он не интересовался: неисповедимы пути Господни! 6-е (иностранное) управление занималось вопросами внешней разведки, и именно под крыло его руководителя, В. Шелленберга, летом 1944 года была передана армейская разведка — абвер. На пользу или нет для абвера пошла такая реорганизация — вопрос особый, но именно благодаря ей попал к Скорцени его теперешний заместитель, капитан Радль, опытный фронтовой разведчик. Не успел майор докурить сигарету, как резкий скрежет тормозов вывел его из состояния приятного покоя; «Мерседес» остановился, и водитель вполголоса выругался:

— От этих тыловых крыс из полевой жандармерии совсем житья не стало, проверки через каждый километр!

В этой фразе скрывалась давняя неприязнь, которую питали солдаты из боевых подразделений по отношению к фельдполиции.

— Что поделаешь, — философски рассудил Скорцени. — «А-ля герр, ком а-ля герр!» — «На войне как на войне!», как говорят французы!

Их остановил при выезде с грунтовой дороги на центральную берлинскую автостраду передвижной пост полевой жандармерии (фельдполиции): в придорожных кустах неприметно стояли два мощных мотоцикла «Цундапп» с колясками, на одной из которых был установлен ручной пулемет «МГ-42». Сидящий за пулеметом молодой солдатик держал «Мерседес» на прицеле, рядом на обочине стояли еще три его сослуживца в шинелях и в касках, со «шмайссерами» на изготовку. У каждого на шее поверх шинели висел на цепочке нагрудный металлический горжет — отличительный знак фельдполиции. Эту заметную издали бляху из металла немецкие солдаты называли с горьким юмором «собака на цепи». Один из жандармов, немолодой, с жезлом регулировщика в руках и погонами обер-ефрейтора, подошел к автомобилю и, увидев офицера на заднем сиденье, вскинул правую руку:

— Хайль Гитлер! Прошу предъявить документы, господин штурмбаннфюрер!

Скорцени протянул ему удостоверение личности в заднее боковое окно «Мерседеса». Обер-ефрейтор внимательно изучал его с полминуты, не торопясь: несколько раз переводил взгляд с фотокарточки в документе на его владельца. Скорцени не пытался его торопить, ему импонировала такая старательность, наконец тот вернул удостоверение, молча козырнул и дал отмашку водителю своим жезлом. «Мерседес» продолжил путь по скоростной берлинской автостраде в столицу рейха. Надо отдать должное: военная и государственная машина гитлеровской Германии, даже на грани катастрофы и поражения, действовала четко и отлаженно. Спецподразделения войск СС и фельдполиции, несмотря на огромные потоки беженцев, эвакуированных и перемещенных лиц, четко выявляли и отфильтровывали дезертиров, вражеских агентов, беглых иностранных рабочих и уголовников, паникеров и прочих врагов рейха. Могло показаться, что среди огромных масс людей, сорванных войной с насиженных мест, можно затеряться без следа, исчезнуть и раствориться среди военного хаоса. Но это была всего лишь иллюзия, ибо хаоса не было — в реальности продолжал действовать незыблемый немецкий закон: «Порядок (Орднунг) превыше всего!» Майор СС Скорцени ощущал себя неотъемлемой частицей этого «Порядка», могучей империи под названием Третий рейх. При этом он не любил политиков, в душе считал политику делом грязным и оставался военным до мозга костей, солдатом, верным данной присяге. Но Скорцени не был тупым и ограниченным солдафоном: имея высшее техническое образование, много думал, анализировал происходящее в стране и далеко не все одобрял в нацистском режиме Германии. А потому он раз и навсегда определил для себя: «Я — солдат, служу Родине и выполняю приказы военачальников, в политику не лезу». Возможно, для человека военного это единственно верная и правильная линия поведения, возможно, и нет. Кто знает?