Александр Хамадан - Гнев

Цзи Лин подровняла сбившиеся в горку маленькие бледные шанхайские апельсины и опять набросила на них покрывало. Ей оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы дойти до громадного, многоэтажного универмага «Вингон», куда она направлялась.

Цзи Лин благополучно вошла в универмаг, подошла к лифту. Кабина умчалась наверх, и она, опустив корзину на пол, стала ждать ее возвращения. Девушка с любопытством оглядывала первый этаж магазина, нескольких англичан и американцев, которые, скучая, рассматривали полки с товарами. И здесь было много японцев; они важно разгуливали вдоль стоек, презрительно, по-хозяйски покрикивая на китайцев-приказчиков.

Кабина лифта опустилась вниз, дверцы распахнулись, и мальчик-лифтер вышел наружу. Увидев Цзи Лин, он жестом пригласил ее в кабину и ловко подхватил корзину.

Дверцы лифта захлопнулись перед самым носом японца в военной форме. Кабина медленно поползла вверх.

— В ресторане на крыше много японцев. Но ты не бойся, проходи прямо к балюстраде и опрокинь ее вниз. — Бой кивнул головой на корзину. — И сейчас же беги к лифту, я буду ждать тебя.

— Спасибо, Чэн. Я так и сделаю. Мне будет только трудно поднять ее на балюстраду.

— Знаешь что, давай я сделаю это! Хорошо?

— Нет, Чэн, не надо. Я сама вызвалась и сама сделаю все, что надо. Ты понадобишься для другого дела.

— Ну, как хочешь, — сочувственно сказал Чэн. — Сейчас самое время. Все спешат с работы, и на улицах будет уйма народу. В ресторане кутят японские офицеры — они сидят там с утра.

Кабина остановилась. Цзи Лин крепко пожала руку Чэну, взяла корзину и вышла на просторную крышу универмага, обнесенную пышной белой балюстрадой. Здесь расположены ресторан и кинематограф универмага «Вингон». Еще недавно сюда стекались по вечерам шанхайцы, веселились и отдыхали здесь, любуясь великолепным видом города, широко открывавшимся отсюда. Вдали голубела река, красивым поясом охватившая Шанхай. Теперь здесь, на крыше универмага, бывали только японцы, военные и штатские.

Цзи Лин смело пошла вперед. В ресторане играл оркестр. Густо лились бравурные мелодии модернизованного марша «Во имя тенно [45] Тенно — так японцы называют своего императора. Слово «микадо» почти не употребляется в Японии. мы покоряем мир…». Пьяные офицеры осипшими голосами подтягивали оркестру, шумно развлекаясь. Вокруг, за столиками, уставленными бутылками, было полным-полно японцев.

Цзи Лин шла вперед мимо столиков. Корзина рвала ей руку, так она была тяжела. Вслед девушке неслись пьяные выкрики японских офицеров:

— Эй, китайска девчонка, ходи сюда!

Цзи Лин шла вперед, не оборачиваясь. Вот и балюстрада, наконец-то! Она опустила корзину, выпрямила свою тонкую, согнутую тяжестью корзины фигурку. Она отдыхала минуту, быть может две. Затем нагнулась, взяла корзину обеими руками и, подняв ее высоко над головой, поставила на балюстраду. Далеко внизу шумели улицы.

Кто-то больно ударил Цзи Лин в спину; она упала на колени, в глазах сразу стало темно, и потом все вдруг поплыло большими кругами. Через несколько секунд она пришла в себя, с трудом поднялась на ноги.

Перед Цзи Лин стоял японский шпион, следивший за ней на улице.

— Твоя есть бомба, не апельсина! — злобно крикнул он и отдернул покрывало.

В корзине лежали апельсины. Японец сунул руку в горку апельсинов, рука уходила все глубже и глубже в корзину. Цзи Лин собралась в комок, напрягла все свои силы, оттолкнула японца от балюстрады и сбросила корзину вниз, на улицу.

В воздухе маленькими раскаленными ядрами мелькнули апельсины — и за ними, точно крупные хлопья снега, тысячи листовок. Они мягко опускались вниз, легко покачиваясь в воздухе.

Девушка остановилась на углу оживленного перекрестка.

Цзи Лин побежала к лифту. Шпик, опомнившись, закричал что-то офицерам, которые, словно по команде, все сразу бросились к ней, отрезая дорогу к лифту.

Листовки, поднятые ветерком высоко в небо, падали теперь и на крышу «Вингона», в ресторан. Цзи Лин на бегу машинально схватила одну листовку и судорожно сжала ее в руке.

Девушка, как пойманный зверь, заметалась между столиками, опрокидывая стулья. За ней гналась орава пьяных офицеров.

Цзи Лин казалось, что она уже спасена; она побежала в узкий коридор служебного выхода, где в изумлении столпились официанты-китайцы. «Эти не станут меня ловить», мелькнула у нее мысль.